«Подружившись» с куклами во втором классе, 8-летний Сережа и представить не мог, что они станут частью его жизни. После окончания школы, института и службы в армии он вернулся к любимому занятию. С актером Киевского академического театра кукол Сергеем Чуркиным мы встретились в одной из гримерных театра. Едва переступив порог, я поняла, что попала в сказочный мир.
Сюда, на Грушевского, 1а, полюбоваться необычным зданием ежедневно приходят сотни киевлян. Фотографироваться с героями сказок и мультфильмов любят новобрачные. Особенно людно здесь перед представлениями и в выходные.
Экономика и куклы
— Сергей Александрович, как началось ваше увлечение кукольным театром?
— Пришел в Дом пионеров, где работали разные кружки, и записался в кружок театра кукол, которому в то время, как и мне, исполнилось восемь лет. Было очень интересно. Нам преподавали лучшие из лучших — Нина Тимофеевна Новожилова и Евгений Аристархович Ливанов.
Со спектаклями мы ездили по всему Киеву, а летом гастролировали. Побывали в Крыму, на Кавказе, в Молдавии и Ленинграде. В кружке я занимался 12 лет, но чувство такое, что прожил там всю жизнь. После школы поступил в Институт народного хозяйства на экономический факультет и продолжал заниматься в кружке. А в 1976 г. стал актером Киевского театра кукол. Здесь работал пять лет и сыграл почти все роли — медвежонка в «Шишках», Емелю в «Сказке о Емеле», Бармалея в «Докторе Айболите», Большого Ивана в «Большом Иване», Тибула и молчаливого стражника в «Трех толстяках». Когда коллеги болели, я обязательно кого-то подменял. Играл даже женские роли — например, маму-жабу и мышку в «Дюймовочке».
— А спектакли для взрослых в наше время популярны?
— Театр кукол родился как магический или религиозный театр. Еще древние греки создали подвижную статую Зевса, а ведь это тоже кукла. В украинской традиции был вертепный театр. Детским кукольный театр стал только в конце XIX — начале XX ст., когда появилась литература для детей.
К слову, на Востоке театр до сих пор не изменился. Там спектакли показывают всю ночь — натягивают огромный экран, за ним разжигают костер, благодаря которому куклы на тростях, персонажи религиозных сюжетов, отбрасывают причудливые тени. В Индии перед представлением актеры обязательно молятся богам.
В 70—80-х прошлого столетия постановки для взрослых собирали залы. В Киевском театре кукол я сыграл Швейка в спектакле «Иосиф Швейк против Франца Иосифа», Создателя в «Божественной комедии» И. Штока, Лоренса в «Любовь-Любовь» Маслова, Баяна в «Клопе» Маяковского. А мои коллеги работали в то время над «Дон Кихотом» и «Чертовой мельницей».
К сожалению, сегодня взрослые люди интересуются театром кукол меньше, чем несколько десятилетий назад. Но мы пытаемся возродить традицию. Планируем делать для взрослых хотя бы одну постановку в год.
От Киева до Тайваня
— Как складывалась ваша творческая судьба после Киевского театра кукол?
— В 1981 году поступил в Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии им. А. Черкасова. Через полтора года у меня родилась дочка, пришлось вернуться в Киев. Продолжил учебу в 1986-м, когда открылось заочное отделение, а в 1991-м получил диплом режиссера кукольного театра.
— Работать в Россию не звали?
— Предлагали остаться, но в Киеве семья, любимый театр, друзья…
— Помните свой режиссерский дебют?
— Такое не забывается. Первый спектакль — а это был «Русачок» по Борису Заходеру — поставил в Оренбурге в 1986 г., еще не имея диплома.
— Сколько времени нужно, чтобы сделать спектакль?
— От двух недель до двух лет. Все зависит от сценария, актеров, декораций и т. п.
— Где еще, кроме Киева и Оренбурга, приходилось работать над постановками?
— В Одесском театре кукол я показал «Ивасика-Телесика», в Хмельницком — «Опасную спичку», а на Тайване — «Желание императора» и «Калифай» на китайском языке.
— Как же вы попали на Тайвань?
— Тайваньцы приезжали к нам на фестиваль, и я сопровождал их театр. А спустя четыре года они снова приехали и пригласили меня к себе. Мне очень помог переводчик. С тайваньскими актерами я работал примерно полтора месяца, два дня читал мастер-классы.
— А в Японии, где проводится один из известнейших кукольных фестивалей мира, довелось побывать?
— Да. Мы принимали участие в фестивале «Любовь-Любовь». Его сердце — маленький городок Ида — превратился на время праздника в кукольное царство с фейерверками. Улицы заполонило тысячное шествие с двадцатиметровыми драконами, петрушками и куклами.
Мы месяц колесили по Японии и в каждом городе давали представления. А местные жители показывали нам свои. Наша группа выступила с «Колобком», а японцы удивили нас спектаклем «Двенадцать месяцев». Жаль, что сейчас гастролей практически нет. Очень дорого обходятся гостиница и переезд. Кукольник всегда востребован, но никогда не богат.
— А какие черты характера вы назвали бы типичными для человека этой профессии?
— Кукольники самые дружные. Именно они организовали первые международные театральные сообщества. А один из харьковских искусствоведов говорил, что если театр будет умирать, то последним умрет театр кукол, ведь в нем есть все: опера, балет и актерская игра. Сейчас в Киеве всего три кукольных тетра: Театр марионеток на Подоле, Киевский академический городской театр кукол и наш. Кроме того, есть актеры-предприниматели. Лучшие из них, на мой взгляд, — Сергей Алешин и Юрий Титаров. Они в основном ставят небольшие спектакли.
— В чем видите основную задачу актера?
— Главное — почувствовать публику, донести игру до зрителя, не подвести партнера. Мне всегда интересно посмотреть в глаза зрителю: неважно, ребенок это или взрослый человек. Если чувствуешь энергетику зала, всякий раз играешь по-новому. Важно заставить зрителя увидеть, что кукла живет, и если актеру это удается — цель достигнута.
— Любимый герой у вас есть?
— Любимый тот, кого играешь. Каждая кукла — это своя история. А бывают ведь и «тяжелые» куклы, с ними нужно суметь сдружиться. Часто вспоминаю слова Образцова, который говорил: «Я благодарен кукле за то, что она способна брать на свои плечи большие проблемы человека».
— Ваше искусство востребовано?
— Спрос на детское зрелище есть всегда. Но если раньше малышей привозили из школ на автобусах, и за 25 копеек они смотрели представление, то сейчас в основном мы сами ездим по детским садам и школам.
Рогатка и «Гадкий утенок»
— Как воспринимают спектакли маленькие зрители?
— Это самые благодарные зрители. У них всегда неожиданная, непредсказуемая реакция. Их вера в спектакль очень велика.
— А когда, на ваш взгляд, лучше познакомить ребенка с миром кукол?
— Дети очень восприимчивы, поэтому не стоит приводить в театр малышей до 4—5 лет, чтобы не травмировать.
— На представлениях случаются казусы?
— И очень много. Однажды, выйдя на сцену в образе папы Карло, я сказал Буратино, что в доме нет даже корочки хлеба. И вдруг один мальчик поднялся на сцену и протянул мне кусочек печенья. Другой зашел за ширму после спектакля и, увидев, что куклы лежат, спросил, почему они неживые. Когда-то дети приходили на представления с рогатками и стреляли из них в «плохих» героев. Сейчас они кричат в зале, спасая утенка, прогоняют лису, громко делятся впечатлениями. Кто-то пугается, другие, наоборот, с повышенным вниманием наблюдают за происходящим на сцене. И даже если малыши видят меня с «говорящей» куклой в руках, я для них не существую.
— Передаете ли свой опыт молодым?
— Несколько лет назад в Театральном институте им. Карпенко-Карого открылась кафедра театрального искусства и режиссуры театра кукол, куда меня пригласили преподавать.
— За нелегкий труд актера награды были?
— В Виннице на фестивале со спектаклем «Маша и медведи» мы удостоились приза зрительских симпатий, дважды я получал благодарность от Киевской городской администрации, а несколько лет назад мне присвоили звание заслуженного артиста Украины. Пользуясь случаем, хочу пригласить всех желающих на кукольный фестиваль, который пройдет этой осенью в Киеве.
