В булгаковском романе «Белая гвардия» есть сцена, где Николка Турбин ищет в городском морге тело полковника Най-Турса. Автор довольно мрачно описал холодный подвал, в особенности его запах.
В середине 80-х прошлого века этот самый подвал обнаружился случайно. На территории Киевской станции скорой помощи на улице Хмельницкого стал проседать асфальт. Строители хотели было залить провал цементом, но дирекции Национального музея медицины Украины, под фундаментом которого и был обустроен ледник, удалось отстоять помещение.
Призраки Беретти
Нынешний директор музея Вадим Шипулин — человек инициативный, не чуждый креатива, планирует устроить в этом столетнем подвале впечатляющую экспозицию. Со всяческими ноу-хау, к примеру, фигурой прозектора (врача, производящего вскрытие), которая могла бы демонстрировать движение, плюс стереоэффекты. Тем более, экспонаты — настоящие артефакты собирать не нужно. Если заглянуть в покрытые ржавчиной глубокие ячейки старого морга, видны человеческие кости. Настоящие, а не бутафорские. Поэтому, у будущих посетителей нужно будет подписку брать, что они готовы «пощекотать себе нервы», как говорится, без претензий.
Правда, роняет Шипулин, чтобы экскурсантов сюда пускать, второй ход нужен, а это удовольствие — дорогое. Но судя по тому, что директор всеми силами популяризирует музей, эта задумка «долгостроем» висеть не будет.
 |
| Вадим Шипулин в леднике |
Вадим Петрович — врач-гастроэнтеролог, кандидат медицинских наук, доцент кафедры НМАПО им. П. Шупика, директорствует уже четвертый год. Когда в 2004-м предыдущий бессменный директор и основатель музея профессор Александр Грандо ушел из жизни, то год на эту должность «висела» вакансия. В 2005-м сюда пришел Шипулин. С тех пор он успел не только новые знакомства завести, но и недругов себе нажить.
Вступив в должность, Шипулин первым делом стал разбираться, почему здание находится в таком катастрофическом состоянии. Фундамента у него нет, посему строение постепенно сползать начало, трещины по фасаду пошли, сосновые стропила от времени почти прогнили, так что любой дождь заливает. Причем, не со слов рабочих он все это узнал, сам с фонарем облазил, осмотрел.
— В 1989-м музей как отдельная организация получил это здание, но фактически остался под «юрисдикцией» медуниверситета им. Богомольца, — рассказывает Вадим Петрович. — Несмотря на последующие распоряжения министров, музей продолжал числиться на балансе вуза. Деньги, выделяемые на ремонт, музей не мог осваивать, потому что не был собственником здания, медуниверситету они тоже не доставались, потому что проходили по другой статье бюджета. В общем, заколдованный круг.
В 2005-м впервые было получено 2 млн. гривен. На эти деньги удалось осуществить часть проектных работ, сделать гидроизоляцию. А потом были межведомственные комиссии и пошли «доручення», которые никто не собирался исполнять. Тогда Шипулин в 2006-м подал в суд на медуниверситет, а заодно и Минздрав. Административный иск касался «бездействия означенных структур и выполнения действий». За полтора года судов музей «победил» со счетом три — ноль, и по судебной «иерархии» дошли аж до Высшего административного суда.
Ценитель музыки и литературы, в первый же год своего директорства, Шипулин «отдал» музей под Булгаковский фестиваль. В интерьерах бывшего Анатомического театра Киевского университета св. Владимира, построенного в середине XIX в. по проекту архитектора Александра Беретти, студенты театрального института разыграли сценки по булгаковским рассказам на «медицинскую» тему. Руководил фестом режиссер Театра на Подоле Виталий Малахов. Потом был «профессорский» обед со шпротами и медицинским спиртом и удачный режиссерский ход, как его потом охарактеризовали очевидцы, — спуск в ледник. Венчал почти пятичасовое действо спектакль по мотивам «Записок юного врача», сыгранный в центральном зале. Интересно, но сам Вадим Петрович к Булгакову как к писателю относится критически, а как к коллеге-врачу — и того хуже.
Когда в сентябре прошлого года Шевченковская администрация затеяла акцию «Ночь в музее», музей медицины принял ночных посетителей одним из первых. В полночь загримированные под статуи артисты, до этого стоявшие в нишах и на лестницах, «оживали». Эффект неожиданности, особенно, если знаешь историю этого здания, был потрясающим.
Кстати, привидения в здешнем музее тоже водятся. О «рандеву» с ними неоднократно рассказывали свидетели. Во всяком случае священники залы освящали, психологи приходили. Упоминая о призраках, Шипулин становится серьезным и замечает: «Можете себе представить, здесь больше 10 тысяч людей отдали свои тела служению медицине».
Диссертация для кадров и долголетие по-тусузовски
Вадим Шипулин — коренной киевлянин, практикующий врач в первом поколении, а вот преподавательская деятельность у него в крови — мама учитель начальных классов. Окончив школу с золотой медалью и мединститут без единой четверки, он и представить не мог, что когда-нибудь станет директором музея. Хотя захаживал сюда в советское время, когда в этом здании была военная кафедра, библиотека и даже художественная самодеятельность.
Сам он экскурсии не проводит, только для корреспондентов «Уикенда» сделал исключение. Но диапазон знаний у директора настолько широк, что говоря об экспонате, он с легкостью переключается на исторические реалии, связанные с ним, а по ходу припомнит яркие события из тогдашней киевской жизни. Причем Вадим Петрович подчеркивает, что ориентируется в личностях и событиях вовсе не по долгу службы, просто память хорошая.
Правда, все истории так или иначе связаны с его профессией. Даже монографию «Настоящие врачи», написанную в соавторстве, он посвятил именитым киевским коллегам, показывая в первую очередь, что они были живыми людьми.
Переходя от стенда к стенду, рассказчик замечает, что Анатомический театр в своих произведениях упоминали многие писатели, среди них и Викентий Вересаев, который был студентом медицинского факультета киевского университета, Константин Паустовский. Говоря о леднике — одном из первых бетонных сооружений Киева и об его керамических сливных трубах, выходивших на Бибиковский бульвар (ныне бульвар Шевченко), Шипулин тут же выдает историю, почему на бульваре растут не каштаны, а тополя. Просто у Николая I была аллергия на каштаны и киевский генерал-губернатор Дмитрий Бибиков решил насадить тополиную аллею.
— Видите, напротив музея особняк, сейчас там польское посольство, — указывает в окно Шипулин. — До революции это был дом легендарного профессора Василия Парменовича Образцова. У него была удивительная тактильная чувствительность, мог в аппендиксе чечевичное зернышко нащупать. Со своим зятем Николаем Дмитриевичем Стражеско они впервые прижизненно выделили три формы инфаркта миокарда. И первыми описали это открытие в мировой науке, язык которой на то время был немецкий. Так вот, в шведском журнале 30-х годов прошлого века сообщалось, что два немецких профессора Стражеско и Образцофф внесли неоценимый вклад в медицину.
Почему я упомянул этот дом? Первая мраморная ванна из Италии в частном особняке появилась именно здесь. А в 1938-м в этом здании покончил жизнь самоубийством председатель Cовнаркома Украины Панас Любченко. Когда его сняли с должности, в перерыве заседания он приехал домой, сначала убил жену, потом застрелился сам. Не забывайте — 1938-й — это репрессии.
Как только я упомянула, что после нашей встречи бегу по делам в консерваторию, он тут же продолжил:
— Территория между нынешним Майданом и театром Франко — это была усадьба знаменитого киевского врача и богатого землевладельца Фридриха Фридриховича Меринга. Он бесплатно лечил бедных евреев, и они в знак признательности помогали ему скупать небольшие земельные участки. В итоге получилось огромное поместье, которое вскоре после смерти профессора в 1887-м было растранжирено. Кстати, газеты тех лет описывали, что за гробом профессора шла огромная депутация — более 100 тысяч человек. А в Киеве тогда проживало около 165 тысяч. Меринговской раньше называлась сегодняшняя улица Заньковецкой, зачем надо было ее переименовывать, остается только удивляться.
Заметно сразу, что у Шипулина к музею медицины отношение трепетное, а кое-где в его речи и горделивые нотки проскакивают. Ну, к примеру, что этот музей был любимым в семье Щербицких, и именно сюда в первую очередь привозили в советские годы знатных иностранцев. Арманд Хаммер, американский миллионер и филантроп, осматривал экспозицию в три часа ночи. На начало 80-х прошлого века в этом здании было такое количество технических новшеств, которые были передовыми не только в Союзе, но и в мировом музейном деле.
Правда, сейчас тексты, которые сопровождают диорамы и экспонаты, устарели, и требуется их переозвучивание. Чем и собирается вскоре заняться директор. Как и созданием новой экспозиции — интерьером комнаты, где умирает лежащий на кровати Столыпин.
А еще Шипулин взялся за омоложение кадров. Несмотря на то, что это музей медицины — медиков здесь всего лишь двое: хранитель фондов и директор. С соискателями на должность экскурсоводов (а это педагоги, инженеры) директор разговаривает лично. Главное, говорит он — общий интеллект, все остальное приложится. А двух своих подчиненных начальник сподвиг еще на один важный жизненный шаг: защиту диссертации. «Кроме меня, из сотрудников музея научных степеней никто не имеет. Нужно думать о том, что все мы не вечны», — говорит он.
На мой заключительный вопрос — о семье — Шипулин отшутился очередной историей: «Помните, был такой известный артист Московского театра сатиры Георгий Тусузов, он в фильме «Корона Российской империи» сыграл экскурсовода, которому нужно было затянуть время, потому и начал с Ветхого Завета. На 90-летний юбилей, актера спросили о секрете его долголетия. Тусузов ответил: «Я никогда не пил, не курил, не делал утреннюю гимнастику и не был женат».
