К инаугурации президента Василий Чебаник имеет непосредственное отношение. Именно он изготовил Конституцию Украины, на которой пять лет назад держал руку вступающий в должность президента Виктор Ющенко. Предполагается, что и новый глава Украинской державы будет приносить присягу на той же книге. Первые лица государства не раз вручали высоким гостям в качестве ценных подарков книги, оформленные Василием Яковлевичем.
Многие годы он заведовал кафедрой графики в Киевском государственном художественном институте (ныне Национальная академия изобразительного искусства и архитектуры). Сейчас работает в той же должности в Киевском государственном институте декоративно-прикладного искусства и дизайна им. Бойчука, где мы и встретились для беседы.
Сшить и склеить
— Книги стали главным делом вашей жизни. Как и почему это случилось?
— Любовь к рукодельной книге мне привил учитель по шрифту Наум Богомольный. Он так много рассказывал о технологиях и инструментах производства книг в Древней Руси, что и мне захотелось попробовать себя в этом деле. Первую свою книгу я сделал на третьем курсе, это были рассказы Чехова. А позже, когда сам стал преподавателем, просил своих студентов, чтобы иллюстрации к изданиям они выполняли не на отдельных листах, а прямо в книге, для которой рисунки предназначены. Чтобы сразу было видно, как они будут смотреться в тексте.
— Много ли книг вы можете сделать за год?
— Не так давно ко мне за советом обратился представитель одного из харьковских издательств. Он был в Москве, где издают книги в кожаном переплете, и захотел организовать такое производство в Украине. А что я могу посоветовать? Ведь это же поточная работа — требуется особое оборудование и особый подход к делу. Гость внимательно меня выслушал и спросил: «А сколько таких книг в день вы можете сделать?» Я даже не нашелся что ответить. На производство лишь одного фолианта — при условии, что все материалы заготовлены заранее, — уходит почти неделя. А если я буду спешить, вся работа пойдет насмарку — книга может покоробиться.
— С чего начинается создание шедевра?
— Беру со станка свежеотпечатанные страницы (бывает и так, что текст или иллюстрацию рисуют вручную). Листы должны быть не сшиты и не обрезаны, а только сфальцованы, то есть подобраны по номерам. И сшиваю листы особым способом специальными шнурами. Шнуры плету сам. Они такой прочности, что разорвать можно только трактором. В серийном производстве вместо шнуров используется марля. Солидные тома она не держит — рвется. Сшитый фолиант нужно переплести, сделать тиснение. Затем торцы полируются, грунтуются и золотятся.
— Василий Яковлевич, вы всю жизнь преподавали. Много ли у вас последователей?
— Мои студенты давно уже в других странах работают. Одна ученица недавно приезжала в Киев из Великобритании. Там ее книжечка — небольшая, но с шикарной обложкой — стоит 400 евро. В Украине мне никто столько не даст и за большую. У нас много фабрик, которые сделают это пусть и не очень качественно, но дешевле.
Клад на полке
— Ваша продукция сколько стоит?
— А кто его знает? Это штучный товар. Даже если надо переплести десяток одинаковых книг, каждую все равно сделаешь по-особенному.
Мастер берет с полки факсимильное издание «Требник Петра Могилы» и проводит для меня маленький «ликбез».
— Вот посмотрите на эту книгу. В ней почти 500 страниц на плотной бумаге, толщина тома примерно 15 см. Причем бумага не простая, а под пергамент. В 90-е годы прошлого века такая стоила по доллару за лист. Сейчас наверняка дороже, но сколько точно, сказать не могу. А если учесть работы по украшению, переплетению и прочее, цена набежит до 2,5 тыс. долларов. А кто книгу за такую цену купит? У кого деньги есть, тот вряд ли таким изданием заинтересуется. Их-то и выпускали для того, чтобы дарить высоким чиновникам и зарубежным гостям.
— Тем не менее производством книг на заказ вы все же занимаетесь?
— Да, где-то с 1991-го. Настоящая книга должна иметь кожаную обложку. А найти кожу в советское время было трудно. Только когда открывали Киево-Могилянскую академию, мне удалось получить дефицитное сырье. Я тогда для «Могилянки» и герб на фасаде делал, и золоченые доски с названием у входа, и книги для академии переплетал, которые она потом дарила тем, кто пожертвовал на вуз средства.
Мастер поднимается с кресла и снова достает с полки несколько книг и книжечек. Каждая — произведение искусства. Почти все с застежками. Обложки многих украшены медным орнаментом, на одной окошко, а в нем — ракушки улиток. В некоторых фолиантах страницы пусты. Эти тома Василию Яковлевичу подарили ученики.
Я беру в руки томик темно-вишневого цвета с тисненой буквой «М» на обложке. Заметив мое любопытство, Василий Чебаник рассказывает историю фолианта. Он отпечатан в трех экземплярах на особой, приятной на ощупь бумаге. Заказавший его человек был влюблен, но вынужден был жениться на другой девушке. Любовь всей его жизни увлекалась поэзией. И он издал для нее сборник стихотворений. Один экземпляр подарил возлюбленной, второй оставил у себя, а третий хранится у Чебаника.
Каллиграфия из-под палки
— А вас, молодой человек, в свое время не научили правильно держать ручку, — замечает мастер, берет канцелярскую принадлежность из моих рук и пытается вложить ее в мои пальцы так, чтобы они не собирались в пучок у самого шарика, а держали корпус. У меня это плохо получается. Написав таким способом пару букв, пальцы возвращаются в привычное положение.
Василий Яковлевич лишь улыбается, поглядывая на меня: «Ну что ж, переучиваться всегда труднее, чем учиться».
— Жаль, что в школах совсем забыли про каллиграфию. Почерк современного человека испорчен шариковой ручкой — предельно упрощен, не слишком красив и разборчив. При письме перьевой ручкой буквы получаются иные — красивые. К тому же работа таким инструментом развивает мелкую моторику пальцев. Вам наверняка известно, насколько японцы сильны в нанотехнологиях. Думаю, не в последнюю очередь это связано с тем, что большое внимание в этой стране уделяется каллиграфии.
— Кажется, в ваше время этот предмет в школах еще преподавали?
— Я родился на Буковине в 1933-м, когда этот край принадлежал Румынии. До четвертого класса преподавание в нашей школе велось на румынском языке. Дисциплина была палочная. Директор школы Пирнеу, его фамилию помню до сих пор, замечательно играл для нас на скрипке и пианино, но стоило ему заметить, что его кто-то не слушает, — берегись. На руку был очень тяжел. За украинскую речь мог и головой о стенку шарахнуть. А уж за плохую каллиграфию получали линейкой по рукам. Так что этот предмет я хорошо усвоил. Потом, когда пришла советская власть и румыны отступили, мы с одноклассниками во дворе примарии (сельсовета) собирали выброшенные документы. Писали в школе на их обратной стороне — тетрадок у нас не было.
— Рисовать в каком возрасте начали?
— Рисовать люблю сколько себя помню. Отец был кузнецом, поэтому наша семья жила неплохо. Была возможность пойти в лавку и купить полкарандаша (его лавочник отпиливал от целого). Не для себя, конечно. Отцу для работы или матери — хату накануне праздника цветами разрисовывать. Так в то время было принято. Я тоже рисовал. Бумаги не было, и я использовал для этой цели старые дедовы книги. Мечтал стать художником. Думал, буду портретистом, до сих пор люблю портреты рисовать. Но не все оказалось так просто. Пришлось подучиться, прежде чем удалось поступить в Киевский художественный институт. Учился хорошо, и уже на пятом курсе мне предложили преподавать в своем же институте. Моя дипломная работа — книга Леси Украинки «Каменный властелин», подготовленная для издательства «Дніпро», — получила серебряную медаль на Всесоюзной выставке в Москве (на ВДНХ был книжный отдел). Я сам собрал эту книгу из бумаги и сам сделал для нее иллюстрации.
— Наверняка чтение для вас — любимый отдых. Или вы проводите свободное время как-то иначе?
— Больше всего в этом мире меня удивляют люди, у которых есть свободное время. У меня столько планов, увлечений и проектов, хоть спать не ложись. Читать, конечно, люблю — классику и детективы. Но времени не хватает даже на изучение специальной литературы.
Справка «Уикенда»
Заказы Василий Чебаник принимает по адресу: ул. Кургановская, 3, мастерская № 4, тел.: 284-8245.
