Мифология с прибаутками
Язык: русский
Жанр: фантастическая сатира
Издательство: М.: «Эксмо», 2014
Объем: 448 с.
Оценка: 5
Где купить: bukva.ua
Несколько лет назад книги Пелевина выходили стабильным тиражом в 150 тыс. экземпляров. Потом цифра уменьшилась до 100 тыс. «Любовь к трем цукербринам» напечатали в количестве 70 тыс. С чем это связано, с падением читательского спроса вообще или с уменьшением интереса к писателю-невидимке в частности? Пожалуй, и с тем и с другим. Вторая причина в данном случае интересней, чем первая: можно ли говорить, что звезда самого культового российского писателя рубежа столетий клонится к закату? Пока сказать трудно, но ближайшие две-три осени (очередной Пелевин уже много лет приходит к читателю почти одновременно с листопадом) могут дать на этот вопрос исчерпывающий ответ.
«Единственный и неповторимый» — именно так без лишней скромности называется персональная пелевинская серия «Эксмо» — по-прежнему стремится быть в тренде, оперативно отзываться на актуальные социальные тенденции. В новом романе он наконец-то обращается к проблеме виртуализации реальности — слово «цукербрин», совместившее в одно целое создателей Facebook и Google, любой умеющий пользоваться компьютерной мышью расшифрует без усилий. Впрочем, актуальность не есть оригинальность: вторая часть книги удивительно похожа на гибрид фильма «Матрица» и мультфильма «ВАЛЛ-И».
Пелевин вряд ли окажется на стороне цивилизации, но и на сторону России он тоже не встанет
Не слишком изящная структура романа, составленного из слабо связанных между собой одного большого центрального текста и трех дополняющих маленьких, вызывала сомнения не только у критиков, но и у автора. Показательно, что он сам называет свою книгу «странной», а в прологе под названием «Объяснения и оправдания» занимается именно что объяснениями и оправданиями. Впрочем, остальное знакомо и привычно. Во-первых, Пелевин сочиняет очередную мифологию, в которой на этот раз сплетаются занимательная космогония, теория множественности миров, очерк неустойчивого равновесия сверхъестественных сил, буддистские духовные практики и вольные христианские вариации. А во-вторых, продолжает шутить на зависть КВНу. Хотя шутки выходят довольно мрачные и злые.
«Если вы заметили вокруг себя мир, который совсем вам не нравится, вспомните, что вы сделали, чтобы в него попасть. Может быть, вы даже не военный преступник, а слишком часто смотрите френдленту или телевизор». «Наш Бог, если он есть, не физик. Бог скорее художник и большой шутник. Чтобы не сказать — хулиган из группы «Война», создавший Вселенную, чтобы написать на ней неприличное слово». «Системе не важно, кто кого трахает, ты ее или она тебя. Ей важно, что ты занимаешься с ней любовью, даже если это любовь со знаком минус. И она хочет, чтобы ты делал это всегда». «Мир вливает в тебя свой гнойный тысячелетний яд, делающий тебя виноватым перед тем самым миром, который его в тебя влил».
В романе есть несколько относительно нейтральных упоминаний о киевском майдане, но на последующие события в Украине Пелевин отозваться пока не успел. Полагаю, в следующей книге он не преминет высказаться и об аннексии Крыма, и о войне в Донбассе, и о конфликте путинской России с западной цивилизацией. Можно предположить, что Пелевин вряд ли окажется на стороне цивилизации, но и на сторону России он тоже не встанет. Для единственного и неповторимого все эти явления слишком мелки и эфемерны.
