Лет пять назад в центре Киева на улице Дарвина появилась железная будка. Вывеска на фронтоне гласила, что здешний сапожник выполняет срочный ремонт обуви. Он был специалистом не очень, да и выпить любил, а вскорости прогорел и куда-то пропал. Будка долго стояла закрытой, пока не появился молодой проворный парень. Он стал сапожничать под той же вывеской.
Очень скоро жители окрестных улиц оценили способности новичка. Заказов у мастера было хоть отбавляй. Стараясь оправдать понятие «срочный ремонт», трудился он с утра до ночи. Все были довольны — и пенсионеры, в десятый раз сдавшие в починку ботинки «прощай, молодость», и дамы, предпочитающие супермодные сапожки. За работу парень брал по совести, не пытаясь разбогатеть на нужде ближнего.
Так продолжалось до зимы прошлого года, пока Печерский райсовет не издал распоряжение о борьбе за чистоту малых архитектурных форм: согласно этому документу сапожная будка подлежала разборке.
Построить новую, да еще учитывая вкусы капризных чиновников от архитектуры, — для простого сапожника трудное дело. Ведь акций у него нет, куплей-продажей он тоже не занимается, кормится от сапожного инструмента и собственного умения.
Загрустил Егор Остапенко — так зовут героя моего рассказа. Добрым словом и советом помогала ему вся улица. Ныне он продолжает дело в новой просторной мастерской, недалеко от того места, где стояла будка. Недавно мастер поведал мне историю своей жизни и приобщения к сапожному ремеслу.
Сын мастерового
Родился Егор в 1975 г. в большой киевской семье, где было шестеро детей. Жили на Сырце, на улице Бакинской. Отец работал токарем на заводе им. Артема, его уважали. Там же трудилась и мать. Семья была дружной и вполне обеспеченной.
В школе Егор увлекся тайским боксом, ездил на соревнования, был членом сборной Украины. Любил играть со сверстниками в футбол. Когда порвался мяч, под руководством отца старательно его зашил, потом стал ремонтировать обувь, мог из двух отслуживших свое пар сделать одну приличную. Но ремесло сапожника его не привлекало — спорт и только спорт!
Тренером у Егора был сам С.Шелухин, в то время президент украинской федерации тайского бокса. В 1991 г. юноша поступил в Санкт-Петербургский институт физкультуры. Тренировался на износ, перед соревнованиями даже спал в зале. Но в 1992 г. с Украинской федерацией тайского бокса что-то случилось. «В один момент все развалилось, даже не знаю, почему. Деньги платить перестали, учиться дальше было не на что…» — вспоминает Остапенко.
Путь к профессионализму
В ПТУ он не учился. Когда рухнула спортивная карьера, какое-то время работал в охране. Там и познакомился с сапожником Юрой, который трудился неподалеку. «Дай иголку с ниткой — сапоги себе ночью зашью. Все равно делать нечего…» — попросил Егор. — «А сумеешь? — засомневался Юра. — Сделаешь — покажи».
Егорова работа ему понравилась: «А из тебя мог бы выйти толк, если подучить…» Через некоторое время фирма, которую охранял Егор, развалилась, и парень стал работать с Юрой. Вскоре почувствовал, что может делать это самостоятельно. «Это суперпрофессионал, очень многому меня научил. Он и сейчас работает на Еленовской, часто видимся, всегда поможет…» — так отзывается о друге Остапенко.
Строить собственную мастерскую, проходить все разрешительные инстанции — не было ни опыта, ни желания. Хотелось взять готовую будку, чтобы, не теряя времени на подготовку, сразу начать работать «на себя и для людей».
— Я и представить не могу, что в сфере услуг можно работать без желания. Поэтому ремонтирую обувь так, чтобы заказчики остались довольны. Ощущение того, что я нужен людям, возвышает в собственных глазах, — признается Егор. — А вот документы оформлять, унижаться, глядя, как все это делается, — меня убивает… Раз я умею работать, никого не обираю — значит, и чиновники могли бы максимально облегчить для меня эту процедуру. Они должны заботиться о работнике.
В конце концов мечта сбылась: у Егора появилась мастерская на улице Дарвина.
Непростая это работа
Его мастерская завалена заказами, работает он допоздна.
— Как дела, мастер?
— Ой, такая хорошая улица, здесь так много живет добрых и порядочных людей. Хотя, конечно, бывают исключения…
Нареканий на работу Егора я не слышал. Придирчивые пенсионеры единодушны: лишнего за работу не берет.
— А как с материалами?
— С этим сейчас проблем нет. Плох тот сапожник, который не может купить себе материалы. Главная моя проблема — угодить клиенту, но ее я решить обязан.
Налоги Егор платит как положено — 13%.
— Взять ученика, компаньона не хочешь?
— Почему, нет? Если попадется человек с чистой совестью, хорошими руками, творческий, обязательно возьму. А еще хотелось бы побольше узнать о сапожном деле, увидеть крупное производство. Может быть, что-то из технологии удастся перенять.
— В отпуске-то давно был?
— В этом году не до отдыха — переустройство мастерской влетело в копеечку. А каждая моя гривня полита потом. В жаркие дни потеть приходится особенно много. Берусь за любую работу, в том числе и за гарантийные ремонты. Даже сына вижу не так часто, как хотелось бы.
Илье, его отпрыску, почти шесть. А Егору стукнуло тридцать. На сапожника в привычном понимании этого слова он мало похож. Любит пофилософствовать о материальности мысли, о смысле бытия и многом другом.
У него свое дело, он крепко стоит на ногах и хочет жить собственным умом и руками. А главное — интересно, поэтому даже в рутинном сапожном деле находит интерес, к ремонту обуви подходит творчески. Никому не мешает, но помогает многим.
Быть ли ему и дальше сапожником — жизнь покажет. Пусть госпожа Удача улыбнется симпатичному мастеру-сапожнику с улицы Дарвина. Ведь 80% успеха в жизни зависит именно от этого, сказал Коносукэ Мацусита, основатель огромной электротехнической империи, который изобрел обычный тройник для электропотребителей.
