Он многим запомнился благодаря своей нашумевшей картине «Горбачев и его 15 распущенных республик». Кто-то ею восхищается, кто-то ругает, но в любом случае равнодушным не остается никто. И только в доме-мастерской Игоря понимаешь, как многогранен этот человек и художник. «Автор одной картины» — это уж точно не про него.
В доме творческий беспорядок и пахнет красками. На стоящие повсюду картины падает солнечный свет, но даже те, что остались в тени, невольно приковывают к себе взгляд. Тем не менее, несмотря на «живописный» хаос, мастер щепетильно относится к рабочему процессу. «Это — лапшерезка, наконец-то тюбики используются полностью», — радуется Игорь последнему приобретению для выдавливания красок.
— Не верится, что вы писали свои, мягко говоря, откровенные «Республики», а вот теперь я вижу реалистичные портреты девочек-балерин. (Полотно создавалось к 20-й годовщине распада СССР. На нем изображен Михаил Горбачев и 15 обнаженных девушек в лимузине, каждая из которых олицетворяет то, что происходит с некогда братскими народами сейчас. — М. З.
— У меня нет проблем со стилями и направлениями: я могу ими жонглировать. Конечно, что-то выходит лучше, что-то хуже. Например, у экспрессионистов видна сила мазка, нажим, связанный с определенным эмоциональным состоянием….
Сейчас отдаю предпочтение реализму. Во-первых, это контроль над тем, что ты делаешь. Это не просто краску разлить на холст или, простите, испражниться на него (ныне так модно — удивить, вызвав отвращение!). Скажем, почему Голливуд не снимает абстракции? Когда все понятно с формой, на первый план выходит идея.
Как-то мне сказали: «Игорь, по-моему, ты зациклился на своих абстракциях. Кого ты хочешь удивить? Это все уже давно до тебя нарисовали! И глаз на пятой точке был, и усы дорисованные. Эта ниша давным-давно покрылась слоем пыли».
Вообще сегодня сложно быть на гребне: вот ты его оседлал, а очень скоро уже улетел вниз.
— А что с «Республиками»?
— Картину купил один киевский коллекционер. Эту работу высоко оценили, но начался кризис, и она продалась гораздо дешевле.
Я писал «Горбачева» полтора года, ее размеры — 4,20 х 1,4 м. Почему Горбачев? Идея посетила меня, когда я увидел его в рекламном ролике «Роллс-ройса» — первый президент СССР позировал в машине с оголенными девушками. Все силы ушли на эту работу. По ее окончании я почувствовал огромную усталость, ведь картина — не просто рисунок, это сгусток моей энергии.
Немецкий заряд
— Вы жили и работали во многих странах. Как впервые оказались в Германии?
— В 90-х на мою выставку в Национальном музее Украины пришел один немецкий бизнесмен со своей женой-переводчицей. Ему понравились картины, и он пригласил меня в Берлин. Как оказалось, это был директор музея «Чекпойнт-Чарли», большой любитель искусства. У него было несколько пристрастий: аукционы, женщины, лошади и картины.
— Как повлияла на ваше творчество жизнь за границей?
— Я зарядился новыми веяниями, захотелось сделать что-то авангардное. Так появилась идея кинетического проекта «Оркестр», где за картинами, изображающими музыкантов, есть механизмы, приводящие их в движение. Так что это объекты, движущиеся под симфоническую музыку.
Проект получился затратным, забрал много времени, сил и денег, ведь были задействованы механики, электронщики, которые придумывали алгоритмы движения под мелодии. Клипмейкер Максим Паперник использовал эти работы в клипе Татьяны Недельской.
Я показал «Оркестр» дважды, а позже так пресытился, что все разонравилось. Многие запомнили его, но по большому счету в этой стране никому ничего не надо. Появилось опустошение и вопрос, зачем я бросил на это такие ресурсы.
— Но вам же предлагали остаться в Германии, почему вернулись?
— Здесь была семья, там — неизвестность. Хотя мне нравился берлинский проект, так же, как и преподавать живопись детям в музее современного искусства в Чикаго. Дома у меня все-таки налаженное производство. Я привык к комфорту в работе, мне важны мелочи, даже кисти, которыми пользуюсь. После зарубежных поездок я пытался стать более прагматичным, холодным, рациональным. Не вышло и ни к чему результативному не привело, кроме нескольких работ. Свойства души и характера оставляют меня таким, какой я есть.
— Вы рисуете с детства?
— В принципе все дети рисуют. Вышло так, что родители постоянно были на работе и оставляли меня в квартире на весь день. Мне ничего не оставалось, как брать тетрадку и малевать. Так выработалась усидчивость. А позже учительница посоветовала родителям отдать меня в художественную школу. Потом были кружки, студии и Национальная академия изобразительного искусства и архитектуры. Родители, кстати, у меня вовсе не творческие люди, простые рабочие.
«Модная» наркомания
— Вы продолжаете трудиться над серией работ в популярном нынче стиле fashion. Что хотите сказать этими картинами?
— Было время, когда живопись вообще никого не интересовала, и я зарабатывал на жизнь с помощью фотокамеры. После возвращения из зарубежья решил сделать концептуально новый проект. Современное искусство меня всегда отталкивало из-за недосказанности, грубости, жестокости и пошлости. Можно сказать, что тогда во мне еще играл юношеский максимализм, жизнь воспринималась через иную призму.
Мне нравилось разгадывать схемы света, с помощью которых создавались фэшн-фотографии. В какой-то момент я осознал, что превратился в потребителя модной продукции и виртуального мира. Ведь существует огромное количество людей, которые следуют советам рекламы, гонятся за модой, отчаянно следят за каждым шагом этой индустрии. Так и вышло, что, рисуя глянец, я сам стал рекламным агентством, которое рекламирует бренды уже разрекламированных производителей.
Перегруз информацией — характерная черта нашего времени. Повторяется и пережевывается одно и то же, мы будто вброшены в мусорную свалку, где должны барахтаться. В принципе этим мусором является и глянцевая журнальная тема.
Я не просто срисовываю картинки — мои работы пронизаны словом «потребление». Для этого на полотнах изображены пальцы, листающие страницы с модной рекламой. Выходит, что, с одной стороны, показана реалистичная картинка, но, с другой — нет, это виртуальный глянцевый мир. «Искусственность» состоит также в том, что вместо бренда «Шанель» на картине написано «Галанель». Пусть это будет стеб.
Тем не менее своим искусством я не собираюсь давать рецептов — я просто обнажаю проблему: переизбыток информации.
— Несмотря на сарказм в содержании этих работ, эстетически они красивы. Выходит, мода (в данном случае ее реклама) вас все-таки вдохновляет?
— Чувство прекрасного рождается не просто так, а по неким законам, заложенным в нас. Мода — одна из составляющих внутренней гармонии. Если человек талантлив, он сможет донести моду на любые явления с помощью интересных визуальных средств.
— Чем еще вдохновляетесь?
— Конечно, женщинами. От них исходит определенная энергетика. Без музы любому художнику трудно работать, так что лучше, когда она есть.
— Героини ваших картин — красивые, успешные, сексуальные топ-модели. А полной женщине — что, откажете в портрете?
— Не откажу, это же Божье творение. Просто надо постараться найти изюминку и зацепиться за нее. Например, Рубенс писал толстушек, наш современник колумбиец Фернандо Ботеро тоже рисует только полных женщин… Да, я идеалист, и ничего не могу с этим поделать. Сейчас, правда, отношение к жизни изменилось, стало более философским.
«Хорошо» не значит «супер»
— Кто из художников близок вам по духу?
— Я учился у великого советского художника Виктора Зарецкого, за что всегда буду ему благодарен. Мне нравится творчество многих мастеров. Раньше я любил делать копии, ведь интересно понять, как писались мировые шедевры. Люблю Фрэнсиса Бэкона, Энди Уорхола. Из портретистов — Николая Фешина, это русский художник, переехавший в США, американца Джона Сингера Сарджента, француза Вильяма Бугро — это классик, очень красиво писал тело (а здесь, кстати, множество нюансов).
— Вы преподаете?
— Многие интересуются мастер-классами живописи, так что иногда я их провожу. Если бы мне в свое время дали такие уроки, я бы сэкономил кучу времени, чтобы понять, что к чему в искусстве.
— Как оцениваете современную живопись в Украине?
— Наверное, общество не очень интересуется искусством, у нас другие проблемы. Ведь если у человека болит нога, он ни о чем другом думать не может. Уделять внимание искусству могут более свободные люди.
Украина не та страна, где созданы условия для процветания. В последнее время появилось много молодых художников: прошел мастер-класс — и резко стал модным.
Я пишу картины 30 лет и поэтому вижу, что зритель только интуитивно понимает нюансы живописи. Неопытный созерцатель именно из-за отсутствия опыта и не может судить о мастерстве художника.
Однажды мой знакомый показал мне работы девушки, которая пишет всего три месяца. Подводит меня к ее картинам и спрашивает: «Красиво?» — «Красиво». — «Нравится?» — «Нравится». — «Круто?» — «Нет». — «?!»
«Крутизна» — это итог длительного процесса.
