Казалось, что Евгений Ивахин — большой энтузиаст, теоретик и практик «малого» ручного мяча — обязательно должен был заинтересовать любимым делом и сына. Однако тот сопротивлялся. Долгое время мечтал бросить команду и податься в легкую атлетику, где результат зависит от тебя самого. Но эта мечта так и осталась несбывшейся, о чем Анатолий Ивахин — почетный мастер спорта по гандболу, многократный чемпион Украины и СССР, автор восьми книг и заядлый коллекционер — совсем не жалеет.
— Анатолий Евгеньевич, в книге «Ступени гандбола» я прочла историю о самом ценном чемодане, который вы с матерью везли в эвакуацию, он был дороже всех остальных, потому что были в нем тяжеленные отцовские работы по гандболу плюс архив. Неужели вы ребенком осознавали его уникальность?
— Вряд ли. Просто я знал, что это важно для отца и мамы. Этого было вполне достаточно. Впоследствии, повзрослев, я долгое время продолжал дело, начатое моим отцом, — собирал фотографии и публикации о гандболе. Видите, тут два больших альбома. А есть еще и документы, билеты на матчи. Архив, не имеющий себе равных. Настоящая летопись украинского гандбола.
Выйдя на пенсию, первое, что сделал, это поднял все документы и начал писать книгу. Соавторами стали ученик моего отца Геннадий Белокопытов и спортивный журналист Алексей Гончарук. Вся жизнь проходила в гандбольной среде — я видел и общался со всеми теми людьми, благодаря которым этот вид спорта у нас в стране стал одним из ведущих. Сейчас мало кто знает, что в послевоенное время никто не воспринимал современный вариант игры (по 7 исполнителей в каждой команде) всерьез. Тогда во всех республиках более перспективным считался подвид игры — 11 на 11 на футбольном поле.
Своими успехами легендарный киевский «Спартак» и сборная Украины во многом обязаны энтузиастам тех лет, а каждый из них достоин отдельной книги. Ведь этим людям ничего не нужно — только память.
Единственный бог
— Спорт в вашей жизни был с самого ее начала?
— Это точно. В нашей семье иначе и быть не могло. Родился я в Харькове в 1936 году, отец преподавал в институте физкультуры, жили мы в доме возле стадиона «Динамо». В 1939 году многих офицеров запаса призвали в действующую армию, моего отца тоже, мама работала в штабе, а меня оставили на попечение бабушки.
Когда началась война, отец ушел воевать, мы переехали в Николаев, оттуда с матерью и 3-месячной сестренкой сели в поезд, который проходил буквально возле линии фронта, и отправились в тыл. Тогда-то и возили папин чемодан…
На время оккупации мы осели в Казахстане: мать работала в военном госпитале, а я целыми днями бегал по дворам голодный. Дело в том, что отец пропал без вести, и в течение года мы ничего о нем не знали. Получилось так, что его вызвали в Москву для награждения первым боевым орденом, а в это время их дивизия под Харьковом попала в окружение. От нее осталось всего 136 офицеров. Поэтому когда мать запрашивала, ей отвечали, что отец пропал без вести — никто не помнил, что он уехал раньше. Только когда он получил медаль «За оборону Москвы», смог прислать весточку, что жив. Прислал и аттестат офицера, который избавил нас от голода.
Мы уже отправились к маминой сестре в Енакиево, а отец все не возвращался, служил до 1946 года в военной разведке на границе с Китаем, за службу получил 12 личных благодарностей от Сталина, но вот о своем звании полковника он узнал только за месяц до смерти… Случись иначе, может, Евгений Ивахин остался бы в армии, но, уволившись, он вернулся к своей любимой профессии — гандболу. Чтобы было понятно, просто перечислю звания. Евгений Ивахин — отличник физической культуры, заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР и Украины, судья всесоюзной категории. Такого набора не было ни у кого, и в этом был он весь. У отца был единственный бог — ручной мяч.
Затем был Киев — его приняли на работу в институт физкультуры, выделили комнату в легендарном общежитии, здание которого цело и до сих пор. Я даже помню первую ночь, проведенную там: крысы бегали везде, и одна пробралась в комнату. Мы все лежим на полу, спим, и вдруг хвостатая пробежала прямо по нам. Отец, недолго думая, схватил бутылку с клеем и запустил в угол, где что-то чернело — бросок у него получился сильным и точным, как и подобает гандболисту. Но вот только это была не крыса, а… вторая бутылка с клеем. Позже мы переехали на Крещатик, 24 — так военные заслуги отца оценили. Наконец-то мы зажили по-человечески, это был 1950 год.
Капитан «Буревестника»
— И все-таки могли же вы не играть в гандбол? Вдруг бы таланта не хватило или «физики»…
— О таланте, конечно, не мне судить, а проблемы со здоровьем действительно были. Голод в детстве, учеба при свечах сильно сказались на зрении. Но и без этого шанс не заниматься гандболом у меня был. В детстве я увлекался боксом, но как-то быстро надоело. Заинтересовался ручным мячом, но собирался уйти в легкую атлетику — проигрывать я ужасно не любил, а тут есть возможность полагаться не на команду, а на свои собственные умения. Стал бегать на средние дистанции, добился определенных успехов, выступал на чемпионате Украины, при этом параллельно занимаясь гандболом. Наконец решил его бросить в пользу бега, однако отец, узнав о моем выборе, сильно расстроился, поддержала его и мама, но я был непреклонен. Родители даже перестали со мной разговаривать.
Все решили мои друзья. Мы к тому времени были чемпионами Киева по гандболу — сначала в младшем возрасте, потом в среднем, потом среди юношей. Когда я объявил об уходе, пришли ребята из команды и говорят: «Хватит валять дурака, идем на тренировку». Я согласился и с тех пор с площадки не уходил — аж до 1965 года.
А ведь какой коллектив подобрался… Только в 35-й школе, где я учился, занимались многие известные спортсмены — например, гандбольный вратарь и мой коллега по команде Юрий Шебалкин, который подготовил впоследствии целую плеяду талантливых голкиперов. Его воспитанницы выступают за сборную Украины и сейчас, появился даже термин «вратарская школа Шебалкина». С нами учился и Юрий Выставкин — гандболист, ставший известным благодаря другому виду спорта, ведь его успехи связаны с баскетболом…
Мы тренировались ежедневно, были даже занятия на коньках с мячом — совершенствовались постоянно. Постепенно сформировалась команда «Буревестник», начали выигрывать соревнования разного ранга, а в 1953 году впервые стали чемпионами Украины в «большом» гандболе 11 на 11. Годом позже команда добыла звание чемпионов СССР среди студентов. Представьте себе: матчи проходили в хоккейной «коробке» — туда просто насыпали грунт, и мы играли. Помню, болельщиков я заинтересовал. Матчи проходили под открытым небом: у меня и так зрение плохое, а тут еще в глаза светило солнце. Чтобы лучше видеть, приходилось постоянно щуриться, а со стороны казалось, что я улыбаюсь. Ко мне подходили болельщики и спрашивали: «Почему ты все время улыбаешься? Злишь противника?» Наверное, этот «психологический прием» сработал — мы выиграли турнир.
В 1957 году киевский «Буревестник» стал чемпионом СССР, это был большой шаг вперед, ведь традиционно борьба за первенство в гандболе велась между Россией, Прибалтикой и Украиной. Внутри республики равных нам не было, но к 1959 году и тут появились серьезные конкуренты. Дело в том, что воспитанники киевского инфиза к тому времени успели создать неплохие коллективы во многих городах.
Вот тогда на чемпионате Украины мы и попались. «Буревестник» в первый день соревнований играл с командой одесского военного округа, и уже на 7-й минуте соперники вели со счетом 9:1. Зал «Динамо» готовился к смене чемпионов, однако, заменив вратаря, мы выровняли игру, а потом и свели ее вничью. За нас впервые болели все зрители, ведь нас как постоянных лидеров не очень любили, а тут — такой матч!
Я играл и в сборной СССР с 1957-го по 1963 год, принимал участие в чемпионате мира 1961 г. — дебютном для Советского Союза. Тогда такая команда подобралась отличная, что могли и первыми стать — жесткая защита, активная атака. Но победить нам попросту не дали судьи…
«Летать нельзя!»
— Спорт в то время не был профессиональным, параллельно вы наверняка занимались чем-то другим?
— Конечно. Днем мы учились или ходили на работу, вечером тренировались и играли. Только так и никак иначе. Несмотря на то что семья была очень ограничена в средствах, мама всегда поддерживала наше стремление к знаниям. Захотел я изучать английский, она записала меня на трехгодичные курсы, прослушав которые, я получил право преподавать, и английский мне в жизни очень пригодился. Так же и с другими детьми: сестра ходила на балет, брат занимался кибернетикой. После школы я окончил институт физкультуры, потом стал в этом вузе аспирантом, затем продолжил учиться в высшей школе КГБ…
— В эту профессию тоже пришли благодаря отцу-разведчику?
— Отнюдь. У меня были совсем другие планы. Еще со школьных лет я бредил авиацией. В Киеве тогда в летное спецучилище принимали старшеклассников. Там позарез нужны были спортсмены. Необходимо было пройти только медосмотр, а у меня плохое зрение. Я дважды проходил обследование, меня даже запомнила врач из окружной комиссии, которая скзала: не ходи больше, тебе нельзя летать, разобьешься при первой посадке. И эта мечта не сбылась, но до сих пор для меня самое большое удовольствие — находиться на взлетной полосе аэродрома: самолеты взлетают и садятся, а я чувствую умиротворенность.
— Мечту о небе вы компенсировали своей коллекцией…
— Действительно, у меня более 3000 значков, посвященных авиации, и каждый из них имеет свою историю. Есть старинный значок «Воздушный флот — сила России», его дарили людям, которые вкладывали свои деньги в развитие авиации. Они были из жести и серебра, у меня как раз второго вида. Есть и иностранные значки — вот, к примеру, из Мексики мне привез друг. На приеме он случайно увидел значок на лацкане пиджака какого-то официального лица этой страны, попросил у него презент. Конечно, это было неожиданно, но, к моей радости, мексиканец не отказал. Есть в коллекции разделы, посвященные конструкторским бюро: Антонова, Яковлева, Туполева, Илюшина… Раритетов у меня достаточно.
