Молодой украинской скрипачке ЕКАТЕРИНЕ ШОТТ недавно пришлось дать необычный «концерт» в… полицейском участке в аэропорту Амстердама. В Голландию исполнительница прилетела после гастролей в Токио, а ее задержали на таможне. Виновница — скрипка. Полиция решила, что девушка ввезла в страну старинный инструмент с тем, чтобы его выгодно продать. Екатерина объясняла, что музыкант. А те — чем докажете? Пришлось сыграть. Шостакович и Бах в ее исполнении оказались доводами убедительными.
Эксперименты с кузнечиками
Имя Екатерины Шотт — лауреата международных конкурсов в Локарно (Швейцария), Клостер-Шанталь (Германия), конкурса камерных ансамблей (США), которой рукоплещут слушатели в Японии, Франции, Германии или Швейцарии, к сожалению, нечасто увидишь на киевских афишах. Хотя фамилия для меломанов все же знакома. Отец — Сергей Шотт, известнейший скрипач, гастролирующий музыкант, концертмейстер Национальной оперы, мама Елена тоже играет на скрипке в оркестре Национальной оперы. Они и стали первыми учителями и непререкаемыми музыкальными авторитетами для дочери.
В детстве под скрипичные звуки Екатерина ложилась спать, просыпалась и играла с куклами. Это было настолько естественно, что она и представить не могла, что есть люди, которые не играют на скрипке.
Родители хотели, чтобы дочь стала пианисткой, но она выбрала скрипку. Интересно, но слуха у маленькой Кати родственники на первых порах не обнаружили: пела «мимо нот». Мама сокрушалась, музыкальная семья, а ребенок не владеет звуковысотностью. Но постоянные занятия сделали свое: сейчас у Екатерины слух абсолютный.
Детство у Кати было расписано по минутам. Она вспоминает, что только полчаса в субботу могла посмотреть «В гостях у сказки», все остальное время — трудилась. В четыре года, параллельно с музыкой, Екатерина занялась фигурным катанием. Так совмещала два увлечения много лет и росла на этих профессиональных поприщах. Несчастный случай поставил крест на карьере фигуристки. В 12 лет, готовясь к детским соревнованиям, решила обкатать свою программу на дворовой площадке, где залили лед. В итоге — сломанная рука. Вот тогда папа и поставил вопрос ребром. Она без колебаний снова выбрала скрипку. Травма же настолько напугала ее, что на каток для души не позволяла себе выходить больше десятилетия. Только совсем недавно, будучи в Амстердаме, не смогла отказать себе в удовольствии и накаталась вволю.
Кстати, физической подготовкой она занимается регулярно. От болей в спине и постоянных растяжек мышц и сухожилий на руках, что поделаешь — «изнанка» профессиональных занятий — она спасается йогой. Да и медитация — то, что нужно для выхода на сцену: концентрации внимания способствует и волнение снимает.
Сколько она сменила скрипок, Екатерина уже не упомнит. Ведь это только для гламурных барышень наряды и бриллианты — лучшие друзья, музыкант за ноты да инструмент готов на хлебе и воде сидеть, лишь бы сэкономить и купить вожделенную вещь. Потому что скрипка — не имидж, а первое дело. Как часть организма, что ли.
Скрипку свою Екатерина любит беззаветно. Натирает, чтобы лак блестел, от сквозняков и перепада температур бережет как зеницу ока. А самое главное — пообещала своей любимице, что на природе никогда играть на ней не будет. Инцидент был.
Этим летом выступала Шотт в японском Киото, в храме с открытой сценой. Воздух влажный был, а еще мухи и громадные кузнечики размером с ладонь все норовили на гриф усесться. Скрипка после такого концерта гудеть начала — дерево отсырело. Так что с экспериментами под открытым небом пришлось распрощаться.
«Частичка» Когана
Накануне нашей встречи прилетела Екатерина из Германии. Поводов для приезда достаточно. Во-первых, концерт в Национальной филармонии, прямо скажем, событие грандиозное для любого музыканта, во-вторых, день рождения 26 декабря плюс Новый год, так что в семейном кругу праздники и отметит.
Меня больше других интересовал момент, почему скрипачка за рубеж подалась — в этом году заканчивает Высшую музыкальную академию в Мангейме, неужто нашей консерваторской школы не хватает?
— В киевской консерватории я тоже училась. В 2000-м после четвертого курса, взяв академотпуск, уехала в Германию. К слову, туда я приезжала на учебу еще раньше. В 1997-м поступила в консерваторию в Мюнхене. Но через три месяца стало так тоскливо, что взяла билет на самолет и вернулась домой, в Киев. Забавно, но меня, сколько лет уже прошло с тех пор, доныне из мюнхенского вуза не исключили. Приглашают вернуться.
— Почему Германия? Хотя фамилия у вас, судя по всему — немецкая, может, зов крови проснулся?
— Вовсе не зов, причина другая. Для меня кумиром всю жизнь был и остается Леонид Коган (1921—1982. Скрипач и педагог, виднейший представитель скрипичного искусства, профессор московской консерватории. — Авт.). Чтобы прикоснуться к частичке его мастерства, я мечтала заниматься у его учеников.
Лет семь назад на мастер-классе в Швейцарии познакомилась с Валерием Градовым, который долгое время был ассистентом Когана на кафедре в Москве. К тому времени он жил уже в Мангейме и преподавал в музыкальной академии, вот и поступила к нему. Кстати, попасть в класс русских или украинских педагогов за границей необычайно сложно, они считаются лучшими. Именно их требовательность и не дает студентам расслабляться.
— Как родители отнеслись к тому, что вы упорхнули из-под их крыла? Под их опекой на родине наверняка проще?
— Они как раз и были инициаторами моего отъезда. Трудности укрепляют музыканта, и я им безумно благодарна за этот шаг. Конечно, в Киеве я выходила на лучшие сцены, с лучшими оркестрами. В 13 лет выступила с оркестром Национальной оперы под руководством Владимира Кожухаря, где играла вместе с папой двойной концерт Баха. Много ярких выступлений было с оркестром «Киевские солисты» под управлением народного артиста Украины Богодара Которовича.
А на «чужбине» все надо начинать с нуля, доказывать, что ты — первый. Сейчас со мной занимается немецкий преподаватель, и я считаю, что только немец может научить играть, к примеру, Моцарта так, как он должен звучать в Германии. Без впитывания культуры, традиций, эмоций в конце концов ты композитора не прочувствуешь.
Славянская ностальгия
— В феврале у вас диплом. Наверное, выпускную программу в Киевской филармонии «обкатывать» будете?
— Нет. Правда, я хотела включить в концерт собственное произведение «Киев», написанное для экзамена в консерватории, где нужно сыграть сочинение современного композитора. Но эта пьеса для электроскрипки, которую купила в Японии, а я уважаю классического слушателя, пришедшего насладиться звуками акустического инструмента, а не электро.
Кстати, в Германии даже записала диск, где я играю концерт Сергея Прокофьева на электроскрипке, с эффектами, барабанщиком и бас-гитарой. Если честно, то выпустить его в мир пока что не решаюсь.
Сочинять я начала после того, как попала в круг джазовых музыкантов — своих друзей. Они попросили выступить с ними на сцене одного немецкого клуба. Я долго отнекивалась, говорила, что не умею играть джаз, но те настояли, мол, ничего сложного тут нет, выучишь тему и будешь импровизировать. Ощущения были потрясающими. Я поняла, что совсем не знаю свой инструмент, ведь постоянно прикована к нотам, условно, не пишу, а читаю. А тут — полная свобода.
— Чем зарабатываете на жизнь вдали от отчего дома?
— Концертами, работаю соло и с оркестрами, а недавно пригласили в немецкой школе преподавать. Нужно ведь за квартиру съемную платить и студию для занятий арендовать. Там нельзя дома заниматься — соседям мешаешь, а в консерватории — жуткие очереди и только 40 мин. для репетиций.
А еще я очень скучаю по близким в Украине, наверное — пресловутая славянская ностальгия. Часто звоню родным, в Германии междугородние переговоры значительно дешевле, а с друзьями по интернету общаюсь. В сентябре мы с родителями, прилетевшими в Японию на гастроли, разминулись буквально на четыре часа. Они жили в том же отеле, что и я. Мама переживала: у дочери вечером концерт, а она так меня и не услышала. И такое бывает. В Стране восходящего солнца я познакомилась с замечательной пианисткой — Никой Широкорад, мы с ней в ансамбле будем скоро в киевской филармонии играть. Она родилась в Петербурге, а живет то в Париже, где картины пишет, — она еще и профессиональный художник, то в Лондоне, где играет.
Я, к слову, тоже из Германии картины собственной работы привезла. В этом году начала маслом писать. Теперь вот думаю, как это я всю жизнь без красок жила? Эта сторона творчества скорее наследственная, дядя — художник и скульптор, дедушка рисовал.
Что и говорить, любовь к искусству в семье Шотт не иначе как передается генетически. Ее прапрадед — немец был крупным промышленником и меценатом в России. Недавно в Оренбургской области начали было выпускать водку «Шотт», но проект этот вскоре свернули, прямые наследники нашлись: дядя и отец Кати. Понятное дело, производители не захотели выплачивать процент за использование фамилии, и отказались от затеи.
У его правнучки Екатерины тоже есть меценатская жилка, думает она музыкантам помогать. В будущем мечтает переехать в Киев, открыть музыкальный магазин, ведь купить ноты для профессионалов даже в украинской столице невозможно. Их просто нет. Поэтому и репертуар исполнителей страдает. А еще музыкальный журнал издавать, та же ведь проблема — нехватка специализированной литературы. Но это потом.
А сейчас талантливая скрипачка приглашает наших читателей на единственный концерт в этом году в Киеве, который состоится 22 декабря в Национальной филармонии Украины. И поздравляет всех киевлян с наступающим Новым годом.
