хранитель мой» в Национальном музее украинского народного
декоративного искусства (автор идеи и куратор, 2012 г.)
Коренную киевлянку, искусствоведа, президента украинской секции Международной ассоциации арт-критиков АІСА Зою ЧЕГУСОВУ художники в шутку называют мамой украинского профессионального декоративного искусства. И связано это прежде всего с ее подвижнической деятельностью — уже много лет она открывает миру мастеров, чьи имена останутся в истории.
«Она с нами не живет»
Пожалуй, один из самых известных ее проектов — книга «Декоративное искусство Украины конца XX столетия. 200 имен», вышедшая в свет в 2002 г.
— Идея собрать под одной «крышей» 200 художников, работающих в пяти видах искусства (керамика, стекло, текстиль, художественный металл и дерево), родилась у меня в 2000 году, — рассказывает Зоя Анатольевна. — Помните, какое это было время — книги не издавались, у музеев не было средств на приобретение экспонатов. Талантливые мастера активно работали, но о них никто ничего не знал. Разослала письма тремстам художникам с предложением поучаствовать в проекте, выслать фотографии работ, биографические данные. Откликнулись 200 человек. Два года безвылазно просидела в издательстве. Когда домой звонили подруги, муж отвечал: «Она с нами не живет». Свободных дизайнеров не было, и приходилось работать с теми, кто выкраивал для меня толику времени.
Сегодня г-жа Чегусова вспоминает об этом с улыбкой, но тогда ей было не до смеха — слишком много сил и здоровья отнял у нее роскошный фолиант. Гонорар ей выплатили авторскими экземплярами, но она была счастлива — книга стала этапной и в ее жизни, и в творчестве прикладников: первая антология за все годы независимости страны, такой тогда не было ни у живописцев, ни у графиков, ни у скульпторов. После ее выхода Зою Анатольевну и директора издательства неожиданно пригласили в СНБО, секретарем которого тогда был Евгений Марчук. Оказалось, Евгений Кириллович побывал с официальным визитом в США, где встретился с советником по национальной безопасности Кондолизой Райс, которой подарил «200 имен». Она с таким интересом рассматривала иллюстрации, что не сразу отреагировала на звонок президента. Для нее книга стала визитной карточкой Украины.
Презентация издания прошла в 2003 г. в Украинском доме параллельно с выставкой декоративно-прикладного искусства, где было представлено свыше 1 тыс. работ.
— Художники очень недоверчивы, боятся подвоха. В 90-х годах под предлогом выставок за границей и последующих продаж огромное количество работ украинских мастеров были вывезены из страны и исчезли бесследно, — объясняет Зоя Анатольевна. — Однако в Украинском доме участники проекта выставиться согласились. В это трудно поверить, но под экспозицию бесплатно был отдан весь третий этаж.
За антологию книги «200 имен» и организацию выставки в 2006 г. Зое Чегусовой была присуждена Национальная премия Украины им. Тараса Шевченко. С 2003-го она работает научным сотрудником отдела декоративного искусства Института искусствоведения, фольклористики и этнологии им. М. Рыльского НАНУ, которым уже выпущено 4 тома «Истории декоративного искусства Украины» (под редакцией академика Анны Скрыпник и членкора Академии искусств Татьяны Кара-Васильевой), начиная с глубокой древности. Сейчас готовится к публикации пятый, он охватывает XX и начало XXI ст. Зоя Анатольевна — ответственный секретарь этого тома. К его созданию был привлечен большой авторский коллектив, поскольку данный период характерен тем, что каждый исследователь занимается узким направлением.
В ее «копилке» более 200 искусствоведческих работ в отечественных и зарубежных изданиях о творчестве ведущих мастеров современной керамики, стекла, текстиля, металла и дерева нашей страны (призналась, что не хватает времени, чтобы все их подсчитать. — Авт.), десять коллективных монографий. Она — куратор и организатор 13 арт-проектов (в Киеве, Москве, Париже, Нью-Йорке, Магдебурге), ее статьи регулярно печатаются в журналах и газетах.
Самые счастливые годы — учеба в институте
Зоя Чегусова родилась в 1953 г. в Киеве в доме по ул. Чкалова (ныне Гончара), в семье, где искусством профессионально никто не занимался. Более 50 лет она с семьей обитает на ул. Заньковецкой в так называемом «доме врача», построенном выдающимся украинским архитектором П.Ф. Алешиным в 1930-е годы. Бабушка происходила из семьи священника, репрессированного и погибшего в ссылке, а дедушка всю жизнь проработал юристом, выйдя на пенсию в генеральских погонах.
Ее отец Анатолий Позмогов — основатель национальной школы рентгенологии и радиологии и директор в 1970—1987 гг. киевского научно-исследовательского рентгенорадиологического и онкологического института (ныне Национальный институт рака), профессор. По словам дочери, он был бессребреником (Анатолий Иванович умер в 2004 г. — Авт.) и по почте отсылал деньги, если кто-то из пациентов тайком клал их ему в карман. Считал, что бутылка коньяка, подаренная благодарным больным лечащему врачу, — это уже взятка. Свою первую машину «Жигули» купил, будучи второй десяток лет директором, да и то часть денег одолжил у тещи.
Коллеги его любили и уважали, но некоторые за спиной говорили, дескать, Позмогов «жить не умеет». Это был очень интеллигентный человек, знал каждого сотрудника института вплоть до нянек, и всех персонально поздравлял с днем рождения. Всю жизнь он положил на алтарь отечественной медицины. В прошлом году, отмечая 90-летие со дня рождения Позмогова, Всеукраинская ассоциация радиологов за весомый вклад в науку посмертно наградила его орденом «Достоинство радиологии», а годом раньше на фасаде здания института, где он проработал много лет, появилась мемориальная доска.
Получается, что в семье юристов и медика дети были обязаны продолжить начатое родителями дело. К слову, старшая сестра Чегусовой — кандидат медицинских наук Ирина Анатольевна Позмогова окончила мединститут и плодотворно работает врачом-гомеопатом.
в Нью-Йорке
— Как получилось, что вы стали искусствоведом?
— Окончив 9 класс, я вместе с одноклассниками поехала в Ленинград, побывала в Эрмитаже и Русском музее и заболела искусством настолько, что другой профессии себе не представляла. За год до окончания школы отец поинтересовался, чем хочу заниматься. К тому времени я прочитала в справочнике, что в Киевском государственном художественном институте есть искусствоведческий факультет. «Туда и буду поступать!» — твердо сказала ему. Отец отговаривал, убеждал, что профессия медика самая гуманная и востребованная, врачи нужны в любом уголке СССР, включая Северный полюс, обещал свою помощь. Но я стояла на своем.
Не исключено, что могла бы и сдаться, но к тому времени сестра уже училась в мединституте, и когда я увидела мудреные книги, например патологическую анатомию и гистологию, и столкнулась с массой скучных латинских терминов, то никакого желания заняться медициной у меня не возникло.
В принципе росла я послушной дочкой, боялась огорчать родителей, но в данном случае к советам отца не прислушалась. Отговаривал меня и дедушка, мол, есть базис (медицина) и надстройка (искусство). Только мама Зинаида Смоленская (тоже юрист по образованию) не возражала. Она была гуманитарием, книгочеем, прекрасно играла на фортепиано, обожала классическую музыку. Из нее, вероятно, получился бы замечательный музыковед.
Позднее не раз вспоминала слова отца. Нет, не жалела о выбранной профессии. Пять лет учебы в институте вообще считаю самыми счастливыми в своей жизни. Но твердо убеждена в том, что врач — это призвание, а не профессия. Просто после окончания института выяснилось, что не все в жизни так радужно и не все художники бывают такими интересными, как хотелось бы. И только когда нашла свою нишу в искусстве, поняла, что сделала правильный выбор.
Может, это непрофессионально, но не могу писать по заказу, даже если за это обещают платить. Я либо пишу о том, что мне нравится и во что влюблена, либо вообще молчу. Получаю колоссальное моральное удовлетворение, когда имею возможность привить читателям и зрителям любовь к декоративному искусству, поведать им, какие у нас талантливые мастера.
— А почему выбор пал именно на декоративное, а не какое-либо другое искусство?
— Некоторые люди почему-то воспринимают его только как народное или самодеятельное. Между тем занимаются им профессионалы с высшим академическим образованием. Я человек двужильный, могу за день посетить несколько музеев, особенно когда бываю за границей, и не устаю. Но когда посещаю выставки contemporary art, то выхожу на улицу с таким чувством, будто побывала донором.
Декоративное искусство люблю за то, что оно очень современно по форме, мышлению и содержанию. У профессиональной керамики, стекла, текстиля рубежа ХХ—ХХI ст., как в классическом джазе, есть дух, но нет стандартного, с одинаковым набором элементов «скелета», на котором все держится. Главная определяющая черта этого искусства — импровизация в яркой глубоко индивидуальной образности, воплощенной в тех или иных декоративных материалах мастером, обладающим неповторимым авторским стилем.
Даже в новаторстве и экспериментах оно накрывает зрителя волной позитива. Это искусство, на территории которого не может быть эпатажа, инфернальных (адских) сил. Оно гуманно и человечно. В последние годы изменилась его образность, оно стало более драматичным, появилось больше черного цвета и подтекстов. Но главная задача декоративного искусства осталась неизменной — нести людям добро и свет.
В качестве примера могу привести последний проект, который мы реализовали вместе с сокуратором Татьяной Киселевой, — выставку «Новейший арт-текстиль Украины», экспонирующуюся в течении всего лета в Музее современного искусства Украины на ул. Глубочицкой, 17. На ней 32 художника из разных городов страны представили 90 своих произведений. Убеждаешься, что текстиль — это синкретичный и сложный вид художественной деятельности, объединяющий средства выразительности всех видов современного визуального искусства. Сходите на нее и увидите, что она нравится людям, многие говорят: «Здесь легко дышится».
Два послушных мальчика
— Ваш муж, Владимир Владимирович, — врач. Кандидата в супруги отбирали по профессиональному признаку?
— Если бы так было, мы бы не прожили 40 лет вместе. Я максималистка, брак без любви не для меня. Познакомилась я с Володей после окончания 1-го курса, когда оказалась на археологической практике в Белгород-Днестровском Одесской обл. В тамошней крепости мы занимались раскопками. Владимир к тому времени окончил 4-й курс Одесского мединститута и приехал погостить к маме. В средневековой крепости снимали исторический фильм, и он пришел посмотреть на съемки. Вот в такой романтичной обстановке мы и познакомились. К слову, его родители тоже были медиками.
— За четыре десятилетия не надоели друг другу?
— Он мой «нескучный сад», с ним неизменно интересно. Ссоримся редко, в основном по мелочам, что и неудивительно, так как оба Львы по гороскопу. Володя вспыльчивый, но отходчивый, с волевым характером. Очень надежный — в экстремальных ситуациях опора и для семьи, и для родни, и для друзей. Он 20 лет проработал хирургом, спас жизнь тысячам людей и, слава богу, никто на операционном столе не умер.
Главврачом Киевской городской клинической больницы № 4 стал в 90-е годы, когда медучреждения фактически перестали финансировать. Помню, приходилось ездить в село и за собственные деньги покупать крупу, муку и сахар для больных. Однажды он в шутку пожаловался: «Мне так стыдно, у меня в трудовой книжке только одна запись». Не так давно ему присвоили звание заслуженного врача Украины. Я вот о чем сейчас подумала. Вы спросили, почему я не стала медиком. В этом случае мы бы никогда не встретились.
— Дети пошли по вашим стопам?
— Мы никогда не навязывали им собственные представления, кем быть. Старший сын Анатолий, окончив Институт иностранных языков и Международный институт менеджмента, занимается строительным бизнесом, а младшая дочь Анна после завершения учебы на философском факультете Киевского национального университета им. Шевченко работает журналистом на телевидении. Анатолий женился и подарил нам двух внуков, Ивану скоро 10 лет, Павлу — 3 года. В пятницу сын звонит и предупреждает, что привезет «двух послушных мальчиков», иронически спрашивая: «Вы готовы к встрече с прекрасным?» Родителям сдаем их на руки в понедельник утром.
— У вас напряженный рабочий график. На чтение книг и кино время остается?
— В основном читаю профессиональную литературу, мои любимые авторы Бунин, Чехов, Тургенев, Булгаков и Волошин, пристрастилась к мемуарам, больше интересуюсь Серебряным веком в русской литературе. Атлантами прозы и поэзии ХХ века, неизменно «пронзающими» сердце, остаются для меня Михаил Булгаков и Максимилиан Волошин. Очень ценю книгу Юрия Виленского «Михаил Булгаков и Крым», в которой замечательно соединены творческие биографии этих двух величайших талантов минувшего столетия: речь в ней идет о пребывании Булгакова в знаменитом Доме поэта в Коктебеле, созданном Волошиным в 1920-е годы на берегу Коктебельской бухты. Нужно заметить мы с мужем стремимся в Коктебель, как в Мекку, ибо Дом-музей Волошина, обладающий подлинной исторической памятью и сохранивший аутентичность интерьеров, и по сей день хранит очарование Серебряного века. Мне очень посчастливилось, благодаря приглашению директора музея Натальи Мирошниченко, в последние годы принимать участие в ежегодных международных симпозиумах «Волошинский сентябрь», где первую скрипку играет художественный пленэр с участием киевских мастеров декоративного искусства Т. Мисковец, В, Балыбердина, Г. Дюговской, Н. Гронской, М. Базак, В. Томашевской.
В отпуск, кроме книг, беру с собой журнал «Караван», в котором публикуют исторические и биографические статьи. В кино мы не ходим, нет времени, категорически не воспринимаю мыльные оперы и боевики, они меня внутренне разрушают. Если муж насильно вытаскивает из-за рабочего стола, с огромным наслаждением смотрим и отдаем предпочтение самому разному, в основном авторскому кино, которое сегодня воспринимается отечественной и мировой классикой. Это шедевры Параджанова, Тарковского, Киры Муратовой наравне с драгоценными кинороссыпями Федерико Феллини, Люка Бессона, Квентина Тарантино, Педро Альмадовара.
Остаемся верны старым, выдержанным, как добротное вино, советским фильмам Чухрая, Шукшина, Данелии, Казакова, Губенко, Захарова, Германа, Михалкова, Рязанова, Тодоровского, Шахназарова, Кары, Бортко, Балаяна.
Из бесконечного потока профессиональных задач и повседневных забот меня способно дивным образом выключить легкое французское кино («Амели», «Необычные приключения прекрасной Адель»), тонкая американская мелодрама («Полночь в Париже», «Квартал Сансет», «Красотка», «Сабрина») и качественная комедия («Правдивая Ложь», «Мистер и миссис Смит»). Последний киношедевр, который благодаря дочери удалось посмотреть, — это фильм 2012 года «Шеф» режиссера Дениэла Коена, истинно французская «гастрономическая комедия со вкусом» с Жаном Рено в главной роли.
В 1980—1990-х с Володей были заядлыми театралами, ни одной новой постановки не пропускали. Теперь это малодоступное удовольствие. Но посещение Национальной оперы, театра «Сузір'я», моноспектаклей народной артистки Украины Ларисы Кадыровой на малой сцене Национального театра украинской драмы им. И. Франко в Киеве, как и прежде, воспринимаю праздником души. А любимыми московскими театрами и ныне остаются Ленком и «Современник» с их гениальными режиссерами Марком Захаровым и Галиной Волчек. Не могу не сказать, что и музыка, изначально благодаря моим родителям — меломанам и театралам, всегда являлась важной составляющей в моей жизни: в детстве — классическая музыка, в юности — гибрид джаза и классики, и, конечно же, «Битлз», бардовская песня, классический соул Стиви Уандера, в «спелом» возрасте — лирико-романтический свинг, особенно в исполнении таких джазовых легенд, как Фрэнк Синатра, Тони Беннет, Нэт Кинг Коул.
— Где предпочитаете отдыхать?
— Последние три года живем в своем доме в Осокорках, там все лето проводим на природе. Хотя трудно похвастаться здоровьем, но к отдыху в санаториях морально и психологически мы не готовы. Счастливы, когда удается путешествовать, а еще лучше — вместе с любимыми друзьями. Такое удачное совпадение произошло в Карловых Варах, Тбилиси, Иерусалиме, Берлине, Стамбуле, Нью-Йорке, Сан-Франциско, на греческих островах, в Крыму — в поселке Солнечногорское под Алуштой и в Коктебеле, в Одессе, в Харькове, в Святогорской и Почаевской лаврах.
— С духовной пищей разобрались. А вот чем искусствовед питается?
— В основном салатами, овощами и рыбой. Муж замечательно готовит, из него получился бы прекрасный ресторатор и шеф-повар в одном лице. Когда приезжают гости, мы готовим стол в четыре руки. Друзья обычно хвалят мое овощное соте (греческий соус по старинному рецепту моей бабушки, которому не менее ста лет), фаршированные перцы, пироги с яблоками и вишней. Дети любят мои котлеты и сырники. Из напитков раньше предпочитала красное сухое французское или итальянское вино, сейчас перешла на белое. Пиво полюбила, хотя раньше соглашалась с Бисмарком, который считал, что оно делает человека ленивым и глупым. А муж по праздникам употребляет более крепкие напитки. По большому счету еда для нас — это повод собраться за семейным и дружеским столом.
