Хороших хирургов в любой стране не хватает. А выдающихся, чьи имена известны в мире, можно по пальцам перечесть. Доктор медицинских наук, профессор Алексей ДРОНОВ, ученик знаменитого Александра Шалимова, — один из них.
Заведующий кафедрой общей хирургии Национального медицинского университета им. А. Богомольца, руководитель киевского Центра хирургии печени, желчных протоков и поджелудочной железы сегодня растит из молодых свою школу хирургии, передавая опыт великих наставников прошлого и внедряя собственные новейшие методы и разработки. О непростой врачебной стезе, а также о том, как в современных условиях сохранить здоровье и прожить долгую жизнь, мы и побеседуем с Алексеем Дроновым.
— Алексей Иванович, к вам как хирургу с огромным стажем, специалисту по раковым заболеваниям, есть ряд вопросов, которые интересуют, пожалуй, каждого. В одном интервью вы поведали, что только около 10% пациентов обращаются за помощью в начальный период болезни, когда еще можно гарантированно рассчитывать на благоприятный результат. Остальных больных уже привозит «скорая». Хочется избежать рисков… Что бы вы рекомендовали?
— Если рассматривать плановую и ургентную (срочную) хирургию, то там, где «скоропомощная», болит сильнее, горит, печет — человеку ничего не остается, хватается за живот и срочно бежит к доктору. Другое дело, хронические болезни, хуже — онкологические, которые до поры до времени протекают без особых симптомов. Но когда себя проявляют, бывает поздно. Не потому, что пациент поздно обращается — у него, может, только пару раз кольнуло в правом подреберье. Выпил но-шпу, и больше не тревожило. В какой период появляется раковое заболевание, науке сегодня сказать трудно. Посему я бы всем рекомендовал одно — регулярные профилактические осмотры. Они дают возможность выявить болезнь на ранних стадиях. Это и обеспечивает результат.
— Часто ли следует проверяться, сдавать анализы, проходить УЗИ?
— Прежде всего — самосознание. Знаю по себе, всегда себя успокаиваешь: ай, да пройдет, да еще не страшно… Если у человека вообще ничего не болит, а по возрасту уже за сорок, надо непременно раз в год проходить комплексный осмотр. А если уже какие-то проблемы с желудком, если были гастриты, язва или что-то еще, одного раза мало. Нужно вести мониторинг той же слизистой желудка два раза в год минимум.
Но и государству пора задуматься над опытом прошлого. Например, внести поправки в законы, чтобы за наемный персонал нес ответственность работодатель и все проходили обязательные профосмотры. В конце концов здоровый персонал в интересах самого работодателя. В каждом трудовом договоре должна быть графа «Здоровье», по которой наемный работник возьмет на себя обязательства. И, наверное, диагностику должен финансировать работодатель, ведь она недешевая.
Государство же должно принять адекватные по финансовым затратам нормы страховой медицины. Думаю, если взяться за дело, любую патологию большинству наших граждан можно диагностировать вовремя. И население будет здоровее и жить будет дольше.
— В чем основная причина онкозаболеваний в Украине? Есть ли какие-то правила, которые гарантируют минимум рисков?
— Мы так до конца и не знаем, откуда появляется рак. Но однозначно риски повышаются в связи с вредными привычками, экологией и неправильным образом жизни. Людям нужно больше отдыхать, находить возможности для регулярного семичасового сна. Большинство болезней провоцирует именно наша нервная система.
— А как вы лично отдыхаете? Есть ли у вас хобби вне работы?
— Лучший отдых — смена обстановки. В субботу или воскресенье стараюсь выезжать на природу — охота, рыбалка, грибы. Впрочем, самый удачный отдых — это общение с внуком. Дети снимают любую усталость, помогают взглянуть на мир по-иному, быть чище и живее!
Что есть и как пить
— Правильный рацион — это какой, на ваш взгляд?
— Как хирург-гастроэнтеролог скажу: правильное питание — залог того, что можно избежать болезней желудка, поджелудочной железы и печени. Честно, мне и самому не удается полностью правильно питаться в силу специфики работы. В основном, как и все: приходим с работы вечером, наедаемся досыта, включаем телевизор и падаем на диван от усталости. Это беда. Все диетологи говорят: после шести вечера не есть. Что касается того, как много и часто, — минимум три раза.
Да, есть ряд теорий о дробном питании, но скажу, что привычного трехразового питания достаточно. Больные, беременные, кормящие — там как доктор прописал, иногда лучше чаще.
Еще — обязательно завтракать. Просто кофе на голодный желудок и побежал на работу, как нынче любят многие менеджеры, — однозначно путь к болезни. Непременно находить время на горячий обед. Жареного, тем более сильно жареного, не есть или есть пореже. Шашлыки — прекрасный продукт, но я бы рекомендовал свести их к минимуму, тем более не запивать водкой. Одна из причин тяжелого острого панкреатита, с которым к нам в центр постоянно привозят больных, именно в них. Это болезнь не бедных, а тех, кто привык закусывать, что называется, красиво.
— Сегодня предлагают множество модных диет как способ похудения. Красота требует жертв?
— Не думаю. Следует рассчитать количество калорий в потребляемой пище и количество их расходования. Так человек не будет полнеть и сведет вес к оптимальному. А людям, больным, например эндокринными нарушениями, — немедленно лечиться. Любые экстремальные самоуничтожающие диеты крайне непредсказуемы. Ведь человек — как автомобиль, который настроен на долгую и равномерную езду. Нужно лишь вовремя залить, вовремя поменять и проехать ровно, без аварий. Тогда мы едем долго-долго. А если какие-то участки очень быстро пытаемся проскочить, что-то куда-то перезаливаем, попадаем в аварии — рушится баланс, и сложный механизм начинает давать сбои.
— Что посоветуете по поводу алкоголя? Сами позволяете себе по праздникам?
— Я как обычный человек время от времени бываю в ситуации, когда выпить надо. Вот если надо — это нормально. А если хочется — уже плохо. Да, и у меня бывает, что хочется холодного вина. Французы не считают его алкоголем, а используют как продукт питания. Но скажу: можно иногда выпить, но чтобы наутро не было тяжелых воспоминаний, что же это случилось со мной вчера? Не было ни запаха, ни головной боли, ни какого-либо дискомфорта. А если после застолья вам уже плохо, значит, здоровье подверглось стрессу. Отсутствие меры и дает последствия.
— Какой тип алкоголя самый опасный?
— Все просто: опасный — «паленый» алкоголь. Вино порошковое, напитки с добавками, спирты недобросовестно произведенные, перегнанные неправильно, с разными эфирными маслами и т. д. Таким продуктом, увы, переполнены наши супермаркеты. Поэтому совет: не все, что вкусно, красиво и блестит, — полезно. Особенно много вреда от малоспиртовых, слабоалкогольных и энергетических напитков. Молодые люди часто поступают к нам с тяжелейшими панкреатитами. Спрашиваю: что пил? Называет напиток, который пил в течение года. Значит, организм ответил: хватит!
— В ежедневный рацион современного человека неизменно входят чай и кофе. Это однозначно полезно?
— Китайские производители чая утверждают, например, что сухой чай нужно хранить только в холодильнике и при минусовой температуре. Причем в определенных условиях влажности. Только так он не теряет свойств. А у нас в продаже — он просто сухой, порой и не найдешь на упаковке срок годности, хотя всякий чай имеет свой предельный срок.
Чай — это, конечно, кофеин, его даже больше, чем в самом кофе. Поэтому в больших дозах сказывается на давлении. А если у вас гастроэнтерологические проблемы (язвенная болезнь, гастриты и т. д.), чай и кофе к приему запрещают. Это значит, что оба напитка воздействуют на слизистую неблагоприятно и ими лучше не увлекаться.
А вот кисломолочные продукты, компоты из сухофруктов — это то, что веками пили наши предки, когда без всякой медицины рожали по 9—10 детей, жили 90—100 лет. Эти напитки богаты минералами и гарантированно полезны для пищеварительной системы.
Медицина: смутное будущее и тяжелое настоящее
— Существует ли статистика, определяющая, насколько представители разных профессий больше других рискуют заболеть? Например, известно, что работники молочной промышленности почему-то болеют реже, а колбасных цехов — чаще.
— Безусловно, наиболее подвержены риску люди, чья профессия предполагает стрессы, нерегулярное питание. Я вижу, что значителен риск для работников химической промышленности, в отраслях сельского хозяйства, где работают, например, с химическими удобрениями.
Кстати, к высокой зоне риска я отношу и хирургию. Просто потому, что хирург регулярно вынужден работать и с вирусными больными, в т. ч. имеет дело с заболеваниями, поражающими печень. Еще важный момент: наше законодательство имеет опасную брешь — даже хирург, перед тем как начать операцию, не имеет права знать о такой болезни пациента, как СПИД, если на то нет согласия пациента. Выходит, закон подвергает огромному риску тысячи врачей, и эту брешь нужно немедленно устранить! Так что хирургия — профессия совсем не для слабых.
— Насколько же государство ценит этот труд? Каковы ставки в муниципальных клиниках Киева?
— Начинающий хирург у нас получает «аж» 1700 грн. Представьте, многие молодые семьи медиков вынуждены жить на такую зарплату! Квалификационная категория дает право на более высокую ставку. У хирурга высшей категории — чуть больше 3 тыс. грн. Да, есть еще надбавки за выработку, ночные дежурства. Но самый классный хирург без научной степени получает где-то до 4 тыс. грн.
Так что, как правило, люди вынуждены работать на нескольких работах, чтобы иметь средства к существованию.
— Известно, что наша медицина из бесплатной превращена в условно бесплатную, фактически в платную. Госфинансирования едва хватает на зарплаты врачам, многим людям лечиться стало не по карману…
— Обычная операция по нашему центру — удаление желчного пузыря. Если традиционным методом удалять, с разрезом, думаю, это до 2 тыс. грн. — со снимками, со всеми современными препаратами, едой и учитывая коммунальные услуги на содержание больного. Но эти цены — для страховых компаний. А ургентная помощь по сути бесплатна — все расходы покрывает государство. И этот гарантированный минимум достаточен, поверьте. Впрочем, у человека всегда есть выбор: те же антибиотики бывают просто хорошие, а бывают и очень хорошие.
Если речь идет о тяжелых воспалениях поджелудочной железы, когда пациенты лежат у нас по месяцу и им делается по нескольку операций (до восьми и более), пребывание таких больных в реанимации обходится в несколько тысяч гривен в сутки. Тут, увы, наше государство не может потянуть все расходы, и они ложатся на пациента. В таких случаях до 70% всего, что необходимо, люди покупают сами.
Считаю, что в этих условиях мы обязаны сохранять хотя бы смешанную модель. Должен быть гарантирован некий медицинский минимум. Для тех, кому нужно лечение с полным комфортом и лучшими медикаментами, пора внедрять доступную страховую медицину.
Подбираемся к японцам
— Поделитесь секретом, как становятся выдающимися хирургами?
— Чтобы чего-то в жизни достичь, конечно, одних книжек и альма-матер мало. Должны быть и учителя, и условия работы, и, наверное, фортуна. Думаю, мне просто повезло с учителями. С начала моей карьеры в Харькове, где я окончил медуниверситет, моим учителем был знаменитый хирург Владимир Зайцев. А параллельно пришлось пройти весь путь рядового врача — от хирургического отделения больницы скорой помощи до завотделением областной больницы.
В 1986 г. я перевелся в Киевский научно-исследовательский институт клинической и экспериментальной хирургии, который позже стал Институтом хирургии и трансплантологии им. Александра Шалимова. Там проработал почти 17 лет, защитил кандидатскую и докторскую, учился у великого мастера Шалимова. Школа сложнейших операций, которые там проводились, помогла и мне стать ученым в этом деле.
Увы, сегодня почему-то доминирует мнение, что врач должен иметь узкую специализацию — условно один врач по правому глазу, другой — по левому. Я придерживаюсь традиционного подхода: хирург должен быть с именем, он должен быть руководителем-хирургом, оперировать все и ориентироваться во всем.
— С 2003 г. вы возглавили киевский Центр хирургии печени, желчных протоков и поджелудочной железы. Многие удивляются, как вам удалось развить его в условиях Украины до уровня ведущих европейских клиник.
— Центр создал знаменитый профессор Владимир Земсков. Когда я его возглавил, финансирование было ниже всех пределов — требовался ремонт, работающего оборудования почти не осталось. Но с годами нам удалось убедить государство приобрести аппараты для криохирургии. Теперь новые, передовые для мировой хирургии методики, что мы внедрили, дают возможность избавлять пациентов от опухолей, которые одним только скальпелем удалить невозможно. Применяется вымораживание в месте, где инструмент соприкасается с живой тканью. Совместно с учеными нам удалось создать новые медицинские инструменты из особых материалов — раньше такие разрабатывались только для оборонной промышленности.
Сегодня центр ежегодно лечит более 6 тыс. больных из Киева и других регионов, делая не менее 4 тыс. операций, в том числе сложнейших, продолжительностью по 10 и более часов.
Замечу, несмотря на то что финансирование по-прежнему скудное, наши медики остаются в числе ведущих в мире. Так, по отдельным показателям лечения рака поджелудочной железы мой коллектив считается даже лучшим, чем многие передовые в Европе. По этой части мы подбираемся ближе к лучшим японским врачам.
— Асы в хирургии на вес золота везде. Не поступают ли предложения от западных клиник поработать за большие деньги за рубежом?
— Частных клиник много и у нас. Но главное, там я никогда не смогу получать того удовлетворения от работы, какое получаю здесь — в центре, ставшем делом моей жизни. Я очень нужен людям именно здесь. И поэтому даже в мыслях не возникает променять это на какие угодно богатства.
