Невысокий вихрастый парнишка вышел из метро на Дарнице. За ним следом – одна за другой, змейкой – семь девчонок. Парень направо – девицы за ним. Парень ускоряет шаг, и они тоже. Бедняга нервно оглядывается через левое плечо. Девчонки тоже оглядываются, копируя его. Парень мчится через людный базарчик, девчонки припускают за ним, хихикая на ходу. «А куди це він їх повів?» – заинтересованно спрашивает бабулька-покупательница у торговки луком.
А нікуди! Просто нам, дарницким дурочкам, было скучно. И мы иногда развлекались таким незамысловатым образом. Среди других дурацких развлечений было обязательное телефонное третирование. Тогда про всякие определители номеров и не слышал никто. Поэтому звонки в духе «Позовите Васю!» и «Мойте ноги и ложитесь спать» постоянно присутствовали в репертуаре.
Однажды отличилась наша приятельница Лина. Как и многие девчонки во дворе, она страдала по красавчику Вите. Время от времени кто-то из влюбленных «малолеток» звонил студенту Вите с очередной несвежей шуткой. Витя на телефонные приколы реагировал как дохлый лев на муху. Поэтому Лина долго думала, чем же ей удивить студиоза. Наконец набрала заветный номер и выпалила в трубку: «На аборт не соглашаюсь!» На том конце провода поперхнулся непробиваемый Витя.
Жили мы на Соцгороде. Кто не знал города и слышал мой громкий адрес – бульвар Верховного Совета – искренне полагал, что живу я в самом центре. Ага, как же!
Бульвар был местом наших постоянных развлечений. Как пройти в библиотеку, у прохожих обычно не спрашивали. О местной библиотеке-стекляшке на углу проспекта Гагарина и бульвара знал даже распоследний пьяница массива. Соревновались, кому скорее удастся поставить в тупик несчастных прохожих. Например, подойти к симпатичному мужчине с собачкой и вежливо поинтересоваться: «Простите, а вы знаете, что земля имеет форму чемодана?». Что поделаешь, не можешь исполнить загаданное компанией приятелей-весельчаков — не садись играть в карты на желание.
Однажды наша компашка разыгрывала чаепитие у безумного шляпника прямо на бульваре, на глазах изумленных пассажиров снующих туда-сюда трамваев. На вытащенной из дому табуретке чинно восседала Танюха, перед ней склонялся в поклоне Серега, Юрик чопорно придерживал цилиндр, Саша молчаливо маячил рядом с раскрытым черным зонтом. Учитывая, что день был вполне себе летний, солнечный и теплый, а дело происходило на оживленной улице, картина складывалась шизофреническая. Признаюсь, мы – члены победившей команды – люто завидовали проигравшим, глядя на то, как старательно они воплощают придуманную нами сценку. У наших противников с фантазией обстояло несколько хуже.
[gallery:26391]Моим домом была обычная хрущевка, одна из множества одинаковых пятиэтажек неподалеку от Дарницкого шелкового комбината и завода “Химволокно”. Вдали постоянно дымили трубы Дарницкой ТЭЦ. Папа водил длинный 45-й автобус-гармошку, связывавший Дарницу и Харьковский.
Дед всю жизнь отработал мастером участка на этой самой ТЭЦ, бабушка – ткачихой на ДШК. От дедовой работы я каждый год ездила летом в лучший из лагерей своей жизни – “Энергию”. Номера на четверых с душевыми, просторный холл с диванами, креслами и огромным открытым очагом посередине, кинозал, дискотеки, качели и одна и та же компания из года в год. Время пролетало незаметно. Бабушка, мать троих сыновей и целого выводка пацанов-внуков, не оставляла надежды превратить меня в рукодельницу. Тяжело вздыхала, глядя на неуклюжие попытки вышить элементарный узор крестиком, и усмехалась на нахальное: “А зато у меня пятерка по математике!” Запасы шелковых отрезов и лоскутов, ниток, кружева и парчи в бабушкиных шкафах были огромными. Иногда она милостиво допускала меня, а спустя годы и мою дочь к своим несметным сокровищам. С правнучкой бабушке повезло – она полностью разделяла ее рукодельную страсть.
Мой дом отличало от других одно, но важное преимущество – на первом этаже располагался «Олимпиец». Я спортсменкой никогда не была, поэтому ассортимент магазина меня не волновал вовсе, зато нам с подругой нравилось вываливаться из окошка квартиры на втором этаже на плоскую крышу над магазином и сидеть там, болтая ногами и шокируя прохожих. Себе мы врали, что не выпендриваемся, а просто загораем.
Лучшая подруга Сонька жила в сталинке на Попудренко, у самого метро. Просторный подъезд, высоченные потолки, залитые светом комнаты, кладовая размером с нашу хрущевскую кухню. Летом в квартире – наслаждение приятной прохлады, зимой – ледяная стужа, в которой невозможно заставить себя лишний раз выползти из-под одеяла, непременные две пары теплых носков и вечный насморк. Зато у них дома – газовая колонка. Муторно, опасно, она периодически барахлит и гаснет, тогда нужно вызывать газовщика. Но горячая вода есть круглый год. Когда мы летом сидим без тепленькой, я бегаю мыться к Соньке.
Ко мне мы ходим, когда хотим «людей посмотреть и себя показать» – у Спорттоваров покупателей хватает. Мальчики-очкарики нечасто приходят за новыми шахматами. А вот сорванцы и атлеты за очередными мячами, бутсами или эспандерами любят сюда заглянуть. Про спорт вообще интересная история. Спортсменкой можно и не стать, но расти дарницкой девчонкой, игнорируя футбол, решительно невозможно.
Мы все были помешаны на Динамо. Звездная команда Лобановского кружила головы кубками и рекордами, мы пристально следили за жизнями наших любимцев. У каждого был свой кумир, мальчики-девочки, взрослые и дети болели, не пропуская ни одного матча. Мы, девицы, делали выбор не за футбольные таланты и крутые голы. Выбирали красавчиков. Подружки закатывали глаза от восторга – симпатичный Андрей Баль жил в соседнем дворе. Девочки стайкой подкараулили его во дворе и смущенным писком выпросили автограф. Сколько было счастья!
Походы на стадион с огромной толпой мальчишек, динамовские кричалки, плакаты дома по всем стенам, календарики с общим фото команды в дневниках – без этого дарницкое детство обойтись не могло. Тогда флаги на стадионе не приветствовались. Ребят при входе на трибуны досматривали довольно сурово. Пай-девочки вроде меня ходили на стадион непременно в длинных юбках в пол. И у нашей компании на трибуне всегда был флаг, которым мы гордо размахивали. А все потому, что перед матчем флаг заматывался под юбку, а на трибуне аккуратно из-под нее извлекался.
Все мое детство прошло под грохот трамвая под окном. Вагончики маршрутов 22, 33, 27, 26, 29 шастали туда-сюда мимо наших окон. Под этот звук я засыпала и просыпалась, делала уроки и смотрела кино. Когда переселилась от родителей, долго страдала от непривычной тишины. Вздохнула с облегчением, сняв квартиру на улице Шлихтера, – там за забором шумели поезда и электрички. Под рельсовый гул спалось так же сладко, как в детстве.
Вообще дарницкое детство полно забавных историй. Когда по Киеву прошел слух о том, что на Днепре вот-вот прорвет дамбу, мужественный папа тут же подготовился: накачал резиновую лодку и установил ее посреди комнаты. «Если что, мы сразу грузимся и выплываем прямо из окна, да?» – радостно скакали вокруг него братья, предвкушая небывалое приключение.
Приключений с лодкой хватало: несколько месяцев кряду в доме стоял крепкий запах резины. Младший брат, каприза и вредина, заставлял играть с ним «в кораблик». Поэтому в лодке я слушала музыку и делала уроки, читала книжки и просто бездельничала. От меня только требовалось в нужный момент поддакивать: «Да-да, мой капитан, мы правильно плывем. Нет, мы не отклонились от курса! Нет, справа по борту не видны айсберги и нам не грозит крушение!» А еще от меня требовалось вовремя подносить припасы – поэтому чашка с компотом и тарелка с печеньем обязательно были под рукой.
Однажды мама, придя с работы, не досчиталась плафона на дефицитной чешской люстре из ЦУМа. Просто брат решил порыбачить и забросил удочку слишком высоко, не рассчитав силы. Попал по плафону, но вину я взяла на себя: это же мне так хотелось рыбки!
Осенней ночью я проснулась от громкого басовитого рева в две глотки: оба брата запрыгнули на диван и старательно жались ко мне, продолжая истошно вопить: «НЛО! Летающая тарелка! Инопланетяне!» И я бы отмахнулась, решив, что они снова пересмотрели дурацких киношек, от которых их было не оттащить. Но за окном в густой черноте ночи и правда мерцали и переливались яркие всполохи, раздавалась странная невнятная речь. Примчались родители, и выяснилось, что на дороге ведутся ремонтные работы: поскольку днем чинить трамвайные пути непозволительно, сварщики работают ночью. Оба брата были не в меру разочарованы, что свидание с напугавшим их НЛО не состоялось.
Вообще моим младшим жилось неплохо – как любящая сестра, я их всячески баловала, опекала и поддерживала. У обоих в школе была «подписка» – здоровенные лбы, мои одноклассники, решали все проблемы братьев, всего-навсего пошевелив бровью. Даже самое разудалое хулиганье тушевалось от этих взглядов, а мои младшие ходили героями.
Конечно, были в дарницком детстве и драки между массивами, и «стрелки» за гаражами, и разборки, и громкие скандалы с визитами инспектора детской комнаты милиции в школу, и вызовы мамы на ковер к директору. Но в целом я успешно балансировала между образом пай-девочки и оторвы, оставаясь своей и в компании разгильдяев, и среди медалистов-заучек. Думаю, эту уникальную возможность – удачно мимикрировать под окружающую среду, легко вливаться в самые разные компании и быстро становиться в них своей, искренне интересоваться людьми и ладить с ними – подарила мне именно моя Дарница, развязная и прекрасная.
Читайте также: Детство на Оболони: раки, речка, ранняя весна;
Детство на ДВРЗ: «Белое братство» и загадочный лес;
Подписывайтесь на нас в 
, читайте в 
, следите в 
и загляните в 
.
