Спортивная журналистика — дело преимущественно мужское. В умах прочно засел стереотип, что разбираться, к примеру, в футболе или хоккее может только представитель сильного пола. И это мнение коллег-мужчин. А что думают спортсмены — люди весьма суеверные? Многие футбольные команды до сих пор в свой самолет не берут женщин. Не должны они и заходить в раздевалку, приезжать на базу, даже если это их прямая профессиональная обязанность. И это то, что касается пишущей братии, а что говорить о братии снимающей, которая именуется «папарацци»?
Не так давно у нас в стране появились женщины-телеоператоры, а до этого в сугубо мужских рядах спортивных фотокорреспондентов продолжительное время была единственная женщина — фотограф Ольга Думанская
«Дэвушка, а дэвушка…»
— В фильме «Выйти замуж за капитана», в котором роль фотокора сыграла Вера Глаголева, героине частенько приходилось отбиваться от нападок коллег-мужчин, доказывать свою проф-пригодность, при этом таская на себе тяжеленную аппаратуру… А как отреагировали на ваше появление в спортивной редакции?
— Да так же! Никто из коллег не воспринимал меня всерьез. Да что там, если до сих пор считается, что работа фотокорреспондента — не женское дело. Даже в училище, где я осваивала азы профессии, девочек почти не было, а те, кто был, работали впоследствии лаборантками, фотографом стала только я одна…
— В журналистских кругах ходит байка о том, как с вами непосредственно во время матча знакомился грузинский регбист…
— …да это не байка вовсе, а реальная история. Пришла я как-то снимать матч чемпионата СССР по регби между нашей командой и какой-то из грузинских. Регби — специфический вид спорта, там то «схватка», то «коридор», игроки все время в пыли, грязи, на земле борются, дерутся даже. И вот я фотографирую один эпизод — куча-мала, как вдруг из нее выползает один грузин: весь грязный, в разорванной форме, глаза поднимает, а перед ним — женщина. Отряхнулся и говорит: «Дэвушка, а дэвушка, что вы делаете сегодня вечером?»
— А футболисты тоже пытались знакомиться?
— Тут ситуация прямо противоположная. Футболисты вообще женщин боятся — у них существует четкое убеждение насчет «женщины на корабле»: даже если у кромки поля появится «баба» — игры не будет. Так еще со времен Валерия Лобановского повелось. Он вообще женщин, кроме своей жены, не признавал, и на динамовскую базу в Конче-Заспе попасть было практически невозможно.
— Однако я слышала какую-то полудетективную историю вашего проникновения в святая святых «Динамо»…
— Было дело. Уж очень хотелось поснимать известных футболистов. Подговорила коллег, и они согласились мне помочь: положили меня на заднее сиденье в машине, накрыли чем-то и «контрабандой» провезли на базу. Оставили машину, я через щель стала щелкать проходящих мимо футболистов, отсняла, а потом, пока шла пресс-конференция, меня так же тихонько вывезли обратно.
— В других видах спорта тоже возникали подобные проблемы?
— Нет, легкоатлеты, пловцы, борцы подобным репрессиям женщин не подвергают, к тому же у них в командах и без меня достаточно представительниц слабого пола. Так что с самолета, как это было у футболистов, никто меня не высаживал. Хотя бывают, конечно, и тут капризы, особенно перед Олимпиадой, другими ответственными стартами. Тогда спортсмены не любят фотографироваться — опять же из-за суеверий. Но вообще я спортсменов очень люблю и уважаю. Это ведь адский труд: встать в 6 утра на первую тренировку плюс постоянные сборы, переезды… Поэтому, как могу, стараюсь угодить им.
«Волчий паспорт»
— И все-таки нельзя не согласиться с теми, кто говорит о мужественности профессии фотокорреспондента, ведь приходится на себе таскать тяжелую аппаратуру, стоять в мороз и дождь у кромки поля, снимать…
— Сейчас уже легче стало — научно-технический прогресс облегчил нашу долю (улыбается), камеры и объективы стали легче. А вот в остальном мало что изменилось — когда десятки фотографов начинают драться за место вокруг какого-либо объекта, никто не вспоминает, что ты женщина. Чтобы хоть что-то снять, нужно уметь пробиться вперед, иногда приходится и локтями поработать. А если что, я могу и отпор дать: главное для меня — сделать кадр и вовремя сдать его в номер.
Однако я всегда очень переживала, чтобы не стать мужеподобной. В определенный момент начала замечать, что становлюсь все грубее: ношу только брюки, обувь — на низком ходу, потому что так удобнее, походка стала мужской, волосы короткие, чтобы легче уложить… Спохватилась, стала приводить себя в порядок — перестала коротко стричься, поменяла гардероб, начала носить облегающее, рюши, вырезы, каблуки… Хоть и с фотоаппаратом, но женщина!
— Наверное, и карьера фотографа начиналась на каком-то спортивном мероприятии?
— Об этом уже все забыли, но начинала я как пишущий журналист. Окончив школу, подала документы на факультет журналистики университета им. Шевченко. Но поступить с первого раза не удалось, и не потому, что знаний не хватало, а из-за моей выходки.
Училась я хорошо, но с украинской литературой дела обстояли не ахти. А вступительный экзамен был как раз по этому предмету. Сначала я плохо написала сочинение, потом прихожу на устный экзамен. В билете мне попался вопрос о творчестве Павла Тычины. В то время я не знала его ранних произведений — мы их просто не изучали, только «Партія веде». И эти стихи мне не нравились. Не долго думая, я заявила преподавателю, мол, «я його творчості не знаю, і взагалі він мені не подобається». Стоит ли говорить, что из аудитории я вылетела со свистом…
Весь следующий год я училась. Нашла преподавателя, который влюбил меня в украинскую литературу, и наверстала упущенное. Вторая попытка получилась удачной. Но на стационаре я проучилась всего год — нужно было идти работать.
— Значит, дебют пришелся на предстуденческий период, ведь поступать на журфак нужно уже с публикациями?
— Действительно, первые статьи вышли, как и у многих коллег, в газете «Молодая гвардия». И, кстати, самая первая заметка была о спорте. Потом была работа в многотиражке киевского судоремонтного завода. Занятие, конечно, не из интересных — писали о «политике партии», производительности труда и так далее. Что и говорить, было откровенно скучно. А потом произошел случай, чуть было не перечеркнувший всю мою карьеру и в корне изменивший ее. В день моего дежурства в газете вышла ужасная по тем временам ошибка — что-то перепутали в партийном названии. Я сейчас даже не помню, что именно это было, но меня тут же уволили с «волчьим паспортом» — на работу меня не брали ни в одно издание.
К счастью, главный редактор многотиражки помогла мне. Говорит: «Оля, я понимаю, как тебе сейчас тяжело, но не уходи из журналистики, я чувствую, что это твое». И она устроила меня в училище коммунального обслуживания на специальность фотография.
После университета — ПТУ
— Переквалификация из пишущего журналиста в снимающего прошла успешно?
— Абсолютно. После училища меня взяли в штат газеты «Киевская правда», но не фотокором, а… корректором. Днем я корректировала тексты, а в перерывах ездила на съемки с Валентином Бондаренко. Именно он и научил меня репортажу и всем премудростям фотожурналистики. В училище мы осваивали в основном студийную съемку, до сих пор портреты получаются у меня особенно хорошо. «Срочно в номер» мы снимали поля, тракторы, комбайны, колосящуюся рожь и доярок… Мне вновь стало скучно, и мысли о спорте не покидали меня, правда, осуществилась мечта работать в «Спортивке» только после декретного отпуска.
Интересно, что и сын пошел по моим стопам: тоже учился на фотографа, работал в «Команде», но сейчас это дело забросил, ему больше по душе спокойная деятельность.
— Ваши родители какое-то отношение к журналистике или фотографии тоже имели?
— Нет. Отец мой строил Киевскую ГЭС, мама — тоже «технарь». Разве что дедушка мне передал свою любовь к философии. Лет до 10 я все время жила у него и бабушки в Хмельницкой области, а только потом переехала вместе с родителями на Куреневку.
К журналистике, думаю, меня подтолкнула школа. Училась я в 118-й, в которой работали прекрасные педагоги. Классная руководительница нас, ребят из рабоче-крестьянских семей, водила в музеи и театры, мы объездили с классом практически все значимые города в европейской части СССР: Москва, Санкт-Петербург, Одесса, Рига… Историю нам преподавал директор школы — мы слушали его, раскрыв рты.
А писать я научилась благодаря учительнице русской литературы. У нее на уроках мы писали сочинения на разные темы — получалось весьма неплохо, я даже на олимпиаду ездила. Именно эта учительница посоветовала мне попробовать себя в журналистике. Сначала я не обратила на это внимания, но когда встал вопрос, куда поступать, вспомнила и пошла на журфак…
