Редкая птица и вечный лев: детство на Подоле

Место вдохновения Гоголя, магазин «правительственные объедки» и покатушки на отполированной спине вечного львенка. В одной прогулке по Подолу, описанной Петром Кузьменко, — целая жизнь поколений киевской семьи.

— Пойдем, сынок, прокатишься на львенке! — говорил папа, выходя из парадной арки нашего двора, на Андреевском спуске, 2. Папе было далеко за пятьдесят, он был уже пожившим и повидавшим многое мужчиной, инвалидом войны. За плечами невеселые детские воспоминания об изгнании семьи из родового поместья на Черниговщине, московская беспризорщина, Средняя Азия, Ташкент, побег из детдома. Учеба и начало трудовой биографии, потом армия, Дальний Восток, Халхингол. Снова учеба, уже в летном училище, потом война.

В Украину он вернулся в конце 1945-го. Поселился на Андреевском спуске, 2. Работал на протезном заводе на Фроловской. На пенсии продолжил работать сменным диспетчером метростроя на Контрактовой, тогда Красной площади, когда прокладывали эту ветку метрополитена. Дежурил сутки, трое отдыхал. В 1965-м, когда я родился, папе был 51 год. В дни его отдыха мы много и долго гуляли любимым Подолом, часто поднимались по Андреевскому или на фуникулерчике в Верхний город, как называл папа. Он очень любил Киев, Подол, историю. Мог вдохновенно, захватывающе рассказывать о каждом доме, сквере, о тех храмах, что остались, и тех, которые были раньше.

Андреевский в 1970-х годах

Мы неспешно поднимались по Андреевскому. Я слушал отца и впитывал любовь и восхищение к лучшему городу на земле. Непременно заходили в магазинчик справа, с несколькими ступеньками, напротив Замка Ричарда. Родители называли этот магазинчик «правительственные объедки». Причина для этого была: в начале Десятинной, сразу за Андреевской церковью, находился ведомственный дом, где жили первые секретари ЦК КПУ. В магазинчике покупали булочки по три копейки, нам нарезали грамм 200 любительской колбасы, брали лимонад и сладости. Прогулка была долгой, и я уминал припасы с удовольствием.

Обязательно заходили в Андреевскую церковь, если она была открыта. Выходили на террасу, любуясь пейзажем, открывающимся оттуда. Там я неизменно слушал про гоголевскую редкую птицу, долетающую до середины Днепра. Папа был убежден, что известные строки пришли на ум Николаю Васильевичу именно в этом месте. Потом мы заходили во двор исторического музея, любовались липой Петра Могилы, смотрели на каменных баб, места бывшего расположения княжеских теремов. Я слушал отца с широко раскрытыми от любопытства глазами и чувством причастности к чему-то великому, вечному, не проходящему.

Дальше мы шли мимо старого почтамта с часами, показывающими время в разных городах мира. Поворачивали и огибали дом № 15 на Короленко. По словам отца — «самое высокое здание Киева, потому что из его подвалов видна Сибирь». Смысл этого изречения дойдет до меня много позже. Наконец походили к цели нашей прогулки — фонтану лев-водолей. Уже тогда его спина была отполирована поколениями киевлян. Я взбирался на спину льва и, держась за уши, «скакал». На душе было тепло спокойно и радостно. Я готов был обнять целый мир!

Спустя много лет я катал на львенке сначала дочь, потом внука и внучку. Уверен, что и они будут катать на нем своих детей и внуков. На древнем фонтанчике в вечном Киеве.

Больше воспоминаний детства: Детство на Борщаговке: двор биндюжников и добыча для кота;

Милиция, ветчина и пес Электроника: детство на Липках;

Детство с порохом: между «Жовтневой» и Гарматной;

Покерфейс змалечку та прогульні навички: дитинство на Борщагівці;

Київський Бродвей та престижні хрущовки: дитинство на Печерську;

Детство на Лукьяновке: школьный завтрак для дворняжки;

Полеты, фребелички и песни о любви: детство на Франко;

Маленький банкир и большой читатель: детство на Печерске;

Хобби для цыпленка и лампочка папы Карло: детство на улице Ленина;

Детство на новой Дарнице: корабль в песке и джинсы на рынке;

Дитинство на Троєщині: вибухівка під хмарочосами та свої пацички;

Дитинство на Корчуватому: кататися на драконі та обідати на пляжі;