С участником последней украинской экспедиции в Гималаи киевлянином Павлом Киричеком мы беседовали в здании Счетной палаты. Руководитель ведомства Валентин Симоненко является главой Национальной федерации альпинизма и скалолазания Украины, и поэтому здесь подводили итоги грандиозного похода. Показывали документальные кадры о восхождении, альпинисты рассказывали о пройденном маршруте, лучше которого, как известно, только те, что впереди.
В этот раз, к счастью, обошлось без трагедий. Из десяти восходителей до высоты 8463 м добрались двое сумчан и винничанин. Киричек — единственный из восходителей киевлянин — дошел до высоты 7800 м, но вынужден был, как и шесть его товарищей, прервать путь наверх.
После интервью с альпинистом я спускался в лифте с мужчиной, который назвался тренером Киричека и высказал удивление, что мой журналистский выбор пал на Павла:
— Он же не дошел до вершины.
— Но помогал спускаться заболевшим товарищам, и это еще вопрос, «кто более матери-истории ценен».
— Рассудительным стал. Лет пять назад, горячая голова, точно рванул бы вверх.
Общение вышло скоротечным, и я так и не понял, похвалил тренер воспитанника или подосадовал.
Кто кого круче?
Павлу 38 лет. Он один из старших в десятке восходителей. Альпинизмом начал заниматься с 15 лет — вдохновил пример старшего брата.
Инструктор альпинизма СССР.
Совершил более 30 восхождений на Эльбрус и на другие пятитысячники Кавказа.
До звания «Снежный барс»* Павлу осталась одна гора. И если все станется, как мечтается, то в этом году он доберется до своего «зачетного» пика Победы.
Спасатель.
___________________________________________________
* Снежный барс — неофициальный титул у альпинистов. Официальное название жетона, которым награждаются альпинисты, покорившие высшие вершины на территории бывшего СССР (их пять), — «Покоритель высочайших гор СССР».
— Меня удивила строка твоей биографии, где сказано: «входил в состав сборной Украины по альпинизму». Получается, уже не входишь?
— Уже вернулся. Пришлось на время покинуть сборную из-за травмы.
— Из-за профессиональной травмы?
— Серьезно повредил коленный сустав. Произошло это на ровном месте, в Карпатах, при подготовке к восхождению.
— Страховка подвела?
— Скажем так, виновата роковая случайность. На прямом участке, на прямой дороге…
— И без риска для жизни.
— Риск — далеко не главное в альпинизме. Главное — это безопасность. На любой высоте безопасность должна быть основой всего. Но последнее восхождение часто приближалось к черте, за которой без риска было не справиться. Это было обусловлено новым маршрутом и суровыми погодными условиями, в которые мы попали.
— Ты был знаком с альпинистом, в честь которого совершалась экспедиция на Макалу?
— Заочно. Когда он ходил на серьезные горы, я был еще «студентом». Занимался больше инструкторской, чем спортивной деятельностью.
— Можно ли воспринимать ваш поход как вызов смерти? Что вы чувствовали? Ведь идти туда, где погиб товарищ, большой профессионал…
— Нет, я не так это воспринимал. Я всегда стараюсь свести риск для жизни к минимуму и в этой экспедиции выполнял функции начспаса. Все мы понимали, куда идем, какой сложности маршрут предстоит. Но бороться не на жизнь, а на смерть никто из нас не готов и не собирается.
— Однако роковых случайностей в альпинизме больше, чем в шахматах.
— Таких хватает, но по числу трагедий альпинизм далеко не на первом месте.
— На конференции сообщалось, что только троим альпинистам удалось дойти до вершины. Выступая, они подчеркивали, что это успех и заслуга всей команды. Невозможно определить, чей труд был тяжелее. Но нет ли у тебя внутри щемящего чувства, что не удалось дойти до вершины? Или ты и не собирался на самый верх?
— Конечно, это чувство присутствует. Мы долго можем говорить о командном духе, но каждый из восходителей настроен на покорение вершины.
— В какой момент ты решил спускаться?
— Когда узнал о проблемах у первой тройки — ребята прокладывали маршрут, выполняли самую сложную работу, но заболел бронхитом Максим Перевалов, его следовало срочно доставить в базовый лагерь, и мы с Юрой Кругловым решили, что вершина подождет.
— В украинском альпинизме присутствует спортивный дух соперничества? Будут ли теперь считать, что сумская школа круче киевской?
— Пускай себе считают. Пусть в этом тренеры между собой разбираются, а мы сработали одной командой, поварились в одном котле. И каждый из нас прекрасно знает, кто кого круче.
— Законы альпинизма дают тебе основания считать Макалу покоренной, если команда вершину покорила, но ты сошел с дистанции?
— Это каждый решает сам для себя. Я не покорил ее. Я сделал все возможное, чтобы покорить. Легендарный Меснер бесчисленное количество раз не доходил до вершин восьмитысячников и, спускаясь, говорил: зато остался живым. Я думаю точно так же. А вернуться туда еще успею.
Золотой ледоруб заслужили?
— Известно, что украинская экспедиция восходила на Макалу 62 дня, стартовав 27 марта. Одновременно поднимались шесть экспедиций из других стран, они шли проторенным путем. Валентин Симоненко на конференции с сожалением сказал, что альпинизм начал коммерциализироваться. Но остается ли международная спортивная состязательность в альпинизме? Если есть, то на каком месте в мире находится Украина? Добавит нам баллов это восхождение?
— Трудные вопросы. Резонанс обязательно будет — наша команда сказала свое веское слово в истории гималайских восхождений.
Но соглашусь с президентом федерации: альпинизм советского формата все больше переходит на коммерческие рельсы, и наша экспедиция также не состоялась бы без спонсорской помощи.
Сегодня можно любому человеку за деньги поучаствовать в экспедиции на любую вершину. Пожалуй, в наше время о спортивном альпинизме можно говорить, когда маршрут проходит по сложным, опасным, новым маршрутам.
Что касается Европы и Америки, то как таковых спортивных соревнований по альпинизму и скалолазанию там не проводится. Но есть несколько престижных премий, подобных тем, что вручают на кинофестивалях. Например, ежегодно за какое-то суперсложное восхождение награждают Золотым ледорубом.
— Ваша экспедиция может претендовать на эту премию?
— Думаю, что документы будут поданы на рассмотрение. Правда, западные судьи сегодня не учитывают, с кислородными баллонами или без совершалось восхождение, а мы шли без баллонов. У нас считается дурным тоном принимать кислород, потому что это допинг в чистом виде.
— Вы — неоднократный призер чемпионатов Украины. Сегодня такие чемпионаты проводятся?
— Последний очный чемпионат проходил в 2003 году, с тех пор проводятся только заочные. То есть судьи оценивают результаты команд по отчетам, но не в самих экспедициях.
— В твоей биографии говорится, что ты спасатель. Работаешь в МЧС?
— Я выполняю спасательные операции в горах, в МЧС не работаю, хотя и пытался устроиться. Когда на Украине только определяли статус спасателей, МЧС решило организовать отряд профессионалов, куда бы входили инструкторы альпинизма высокой квалификации, и я после службы в СКА-13 (спортивный клуб армии в Москве) с товарищем — кадровым офицером — решили устроиться на работу.
Нашу квалификацию высоко оценили и приняли, что называется, с распростертыми объятиями, но в первый же день мы уволились. Было лето, жарко — прямо как сейчас. Приходим на работу в шортах, открываем дверь, а оттуда нас прямым текстом посылают — грубо, нелицеприятно, далеко. Наш будущий начальник — подполковник, чье мягкое место не помещается на двух стульях…
Мы поняли, что с такими командирами ничего путного не выйдет. Так, к слову, и получилось. Ни в Киеве, ни на Украине нет ни одного достойного спасательного отряда. Спасателями у нас работают обыкновенные пожарные. А по сути это должно быть элитное подразделение специалистов, готовых рисковать жизнью. Но кто будет ею рисковать за 1000 грн. зарплаты? Лично я таких людей не знаю.
— Наверное, не ошибусь, сказав, что большинство профессиональных альпинистов зарабатывают, занимаясь высотными работами.
— Да, это и мой основной вид заработка. Правда, я уже давно не белю, не крашу — таких специалистов очень много, и прожить на деньги, которые сегодня им платят, очень тяжело. Мы занимаемся нестандартными работами — монтажом оригинальных металлоконструкций, стекла на больших высотах… То есть тем, что не могут делать люди без альпинистской и инженерной подготовки.
С дивана — в экстрим
— У тебя есть семья?
— Женат, сыну 4 года.
— Как жена относится к вылазкам?
— Нормально. Она тоже альпинистка. Увлекается скалолазанием, горными лыжами, велосипедными походами…
— И что — даже не переживала, когда ты поднимался на Макалу?
— Конечно, очень беспокоилась, но мы могли общаться по телефону и по электронной почте. Даже в первом лагере на высоте 6200 м — спасибо Юре Круглову — все отлично работало.
— Пожалуй, еще рано спрашивать, пойдет ли сын по стопам отца…
— Он уже лазит по альпинистской стенке в меру детских возможностей, у него есть туфли, снаряжение. Мы выезжали с Игорьком на скалы, когда ему еще года не было. В Крыму парень был уже раз десять.
— Музыкальные предпочтения альпинистов так и остаются в рамках песен под гитару, бардов, Высоцкого?
— Не сказал бы. Например, я слушаю русский рок: «Арию», «Алису», «Кино», Кипелова…
— Где в Киеве отдыхает душа альпиниста?
— В лесу на Лесном массиве, где я живу. Я люблю этот лес…
— Хоть он и замусорен донельзя.
— Есть такая проблема. Еще и в районе Быковни началось какое-то строительство, наверное, будут рубить деревья.
— Каждая экспедиция альпинистов заканчивается выдачей характеристики. Какую оценку ты получил за Макалу?
— Это конфиденциальная информация, поэтому отвечу шуткой товарища, который как-то сказал, что обо мне напишет коротко: зол, завистлив и прожорлив. Кстати, когда мы были молодыми, все эти характеристики имели очень большое значение. От них зависело, как тебя примут в следующем альплагере. А с 1992-го я как инструктор сам пишу характеристики.
— А почему эти характеристики засекречены?
— А вам бы хотелось, чтобы каждый мог прочитать о том, что думают о вас товарищи?
— Знаю, что ты — один из основателей клуба «Экспромт», куда принимают желающих заниматься экстремальными видами спорта?
— Да, клуб популяризирует экстремальный спорт и ведет занятия с расчетом на любителей, а не на профессионалов. Задача проста — поднять человека с дивана и заразить азартом спортсменов и путешественников.
— 40-летний человек, ни разу не лазивший по деревьям, может стать альпинистом?
— В клуб приходят люди и в пятьдесят лет. Каждому найдется занятие по интересам.
