Редко встретишь в наше время такую многогранную личность, как Александр ТУРЬЯН.
Он — тележурналист, автор программ «Ситуация», «Черный квадрат», «Черный круг», «Ракурс», «Сделка», «Свидетель», «Территория закона», «Темный силуэт», «Автопатруль» и др. В начале 90-х делал репортажи из камеры смертников.
Автор идеи «Берегите себя» на телеканале «Интер», где выступал экспертом экстремальной психологии. Работал начальником пресс-службы Специальной коллегии по борьбе с коррупцией и организованной преступностью, снимался в нескольких фильмах.
Уже 4-й год кандидат психологических наук Александр Турьян преподает в Институте журналистики Киевского международного университета.
— Александр Владимирович, у вас ведь техническое образование. Каким образом оказались в журналистике?
— В 1955 г. в Киеве в семье Героя Советского Союза родился мальчик Саша — третий коренной киевлянин из семьи Турьян. Учился в школе, занимался спортом и музыкой. В 8-м классе поступил в Киевский техникум радиоэлектроники, один из самых престижных в те времена. После — институт, потом призвали в армию. Дальше трудился на благо Родины. В 1989 г., еще на службе, помогал своим друзьям-пенсионерам регистрировать детективное бюро «Искра», подготавливая и себе «площадку» на гражданке. А в 92-м, когда уже стал директором бюро, а массы «затребовали» зрелищ криминального характера (на РТР появились репортажи о преступлениях), на телевидении вышли мои первые передачи. Вот так все и завертелось.
В Украине — зэк, на родине — заслуженный художник
— Общение со смертниками, безусловно, стресс. Вы добились помилования для некоторых из них, открывали выставки работ заключенных. Что вы думаете теперь — произошла ли у этих людей переоценка своей прошлой жизни?
— Знаете, тяжело общаться с человеком, осознавая, что его через 2 недели уже не будет. Из восьми смертников, у которых я был, двое были помилованы благодаря моим передачам и журналистским расследованиям. Я нашел факты и доказательства, которые суд ранее не учел.
Один из помилованных уже на свободе. Мы с ним видимся. Он убил троих, но это было превышение пределов необходимой обороны. Со мной согласился даже тогдашний председатель Комиссии по помилованию при президенте, которого я смог убедить после вынесения приговора Верховным Судом. Да и о чем тут рассуждать: лихие 90-е, рэкет, вывезли в лес, он защищался. Парню в итоге дали двадцатку, а он вышел раньше на 5 лет.
Я — кандидат наук с двумя высшими образованиями, но настолько интересного собеседника еще не встречал. Вот живой пример того, как и в тюрьме можно не деградировать, заниматься саморазвитием. В данной ситуации я искренне рад, что принял участие в спасении жизни. Все 15 лет, что он был в заключении, мы переписывались. Продолжаем общаться и теперь.
В 96-м году, после моих неоднократных поездок как журналиста по «зонам», открылась первая выставка работ заключенных в Харькове, потом в Феодосии, в галерее Айвазовского. Это уникальные произведения талантливых людей. Есть такой заключенный, приговоренный к 15 годам, потом ему добавили еще 15 за преступления, совершенные уже в колонии, — так вот, как-то приезжал посол с его родины, из одной бывшей республики СССР, и просил не продавать ни одну из его работ — у них он уже народный художник. Человек делает невероятные вещи из хлебного мякиша, вышивает на полосатой робе (такие носят заключенные в колонии особо строгого режима), мастерит шкатулки. Кстати, один ларец такой, что я со своим высшим техническим не пойму, как он умудрился сделать петли.
— У вас был цикл передач из женской колонии. Второй помилованной из восьми заключенных была женщина?
— Да, и, кстати, с 1983 г. это была единственная женщина, которую приговорили к смертной казни на всей территории бывшего Союза. После помилования до 20 лет заключения ее «умный» сын (ей 50 лет) изрек: «Мама, лучше бы тебя расстреляли сразу, ты ведь не доживешь все равно в тюрьме до 70». Ничего, жива и здорова до сих пор — скоро выйдет.
— Отмена смертной казни — правильное решение?
— Да, безусловно. Страшно даже представить, сколько неправильных приговоров выносили. До поимки настоящих серийных убийц — Чикатило и Михасевича — двое были расстреляны, а пятеро приговорены к 15 годам.
Вообще что такое расстрел? Это 45—50 минут сверки по материалам дела, чтобы не было подмены приговоренного, а потом пуля в затылок — и все…
Уже после общения со смертниками я как-то побывал у ныне покойного ректора Киевского университета внутренних дел Георгия Радова, который готовил в том числе и специалистов для работы «на зоне». Он привел фразу английского юриста XVIII в., тюремного реформатора Джона Говарда: «Наказание проходит через покаяние». Положено тебе сидеть 20 лет — сиди 20 лет и кайся. В наших тюрьмах редко доживают до истечения таких сроков, а если и доживают, то выходят инвалидами.
Плати алименты и спи спокойно
— Вы — основатель первого в Украине детективного бюро «Искра». Что расследуете?
— Сейчас работать стало гораздо сложнее. Когда в 1997 г. ввели лицензирование, с одной стороны, это было правильно, но с другой — руки выкручивали сильно, особенно тем фирмам, которые предоставляли охранные услуги. Лицензию можно было ждать и 18 месяцев, и я ждал.
Охраной не занимаюсь с 2000 г. Такой вид деятельности, как обеспечение пропускного режима и безопасности на концертах, не лицензируется, так же как и оказание консультационных услуг по охране и безопасности. Частный сыск тоже. Если раньше мы раскрывали и убийства, и квартирные кражи совместно с сотрудниками милиции, то сейчас нужна мало того что генеральная доверенность от клиента, так еще и согласие следователя, который ведет дело и потом может списать все свои промахи на нас. Поэтому мы отошли от криминальных расследований.
Единственное, чем сейчас занимаемся, — дети. Например, родители хотят узнать о своем ребенке больше — с кем встречается, с кем дружит, не пьет ли, не употребляет ли наркотики и т. д. Ведь часто случается: дети уходят из дому, а потом обнаруживается, что и таблетки подросток принимает, и сексуальную ориентацию меняет. Если дети несовершеннолетние и родители за них отвечают, то в данном случае нет нарушения прав человека и вмешательства в его личную жизнь.
За мужьями и женами не следим, по крайней мере до тех пор, пока в стране нет института брачных контрактов. Но если есть адвокатский запрос и решение суда о взыскании алиментов, а человек не платит или платит копейки, а сам ездит на дорогущей машине, то мы можем узнать, где он работает и откуда у него такие доходы.
Перед тем как принимать заказ, всегда анализируем ситуацию, то есть проводим предварительное расследование за свой счет. Бывает, что родители в итоге отказываются от услуг. Потому что мы всегда предупреждаем: в случае обнаружения противоправных действий мы обязаны сообщить в органы внутренних дел. Услуги поиска не очень дорогие, и все предварительно согласовывается.
— Вы побывали в 17 горячих точках мира. Что запомнилось больше всего?
— Ничего об этом рассказывать не хочу. Вспоминаю Китай, землетрясение, 2008 г. Там было мало интересного —1,5 млн. трупов. Абхазия 90-х, Цхинвал 2008-го. Афганистан — освобождение южнокорейских заложников, когда двоих расстреляли, а остальных вернули. Сомали, Либерия, Косово… Это страшно.
— С кем бы вы хотели встретиться из тех, кого уже нет в живых?
— С Владимиром Высоцким еще раз. Два раза виделся с ним на творческих вечерах на Таганке. С Рене Декартом хотел бы. И с моими погибшими друзьями, которым обязан жизнью, но меня просто не оказалось в нужное время и в нужном месте. Они были жестоко убиты в 2000 г. на протяжении четырех месяцев.
— Можете вспомнить самое большое разочарование в своей жизни?
— О да — когда «Искра» обеспечивала безопасность звезд на концертах. Вспоминаю случай с Юрием Антоновым, оказавшимся редкостным грубияном, который в общении других слов, кроме матов, не употребляет. А я обожал его творчество, под антоновские шлягеры прошла служба в армии.
Кто такой Дуремар
— Вы преподаете журналистику в институте. Знаю, что студенты вас уважают. Как оцениваете уровень подготовки будущих журналистов? Вообще, можно ли научиться журналистике? Какими качествами должен обладать современный журналист?
— Толковых студентов хватает. Хотя бывают, конечно, и случаи беспросветной глупости. Спрашиваю у одного студента: «Кто такой Дуремар?» Отвечает: «Ну… Философ какой-то…» Причина — в слабой школьной подготовке, безразличии родителей… Очень мало читают, и это относится, к сожалению, не только к детям. Нет фундамента, который был бы основой для получения последующих знаний. Какой был у меня и моих одноклассников 40 лет назад.
Еще один пример из жизни факультета кинотелеискусства. Спрашиваю у уже «практикующего режиссера»: «Кто такой Пырьев?» В ответ — тишина. «А кто такие братья Васильевы? Что за фильм «Чапаев?» Ноль. Ладно, думаю, — «скажи, какой самый масштабный фильм с массовыми батальными сценами снял Сергей Бондарчук?» Ответ: «9 рота». И, между прочим, не Сергей, а Федор». О чем тут можно говорить? Студенты, изучающие искусство, не знают, кто такие Любовь Орлова, Борис Андреев, Муслим Магомаев. Один про Магомаева спросил у мамы, так она рассказала, что это «какой-то там актер». Вот Пугачеву они хоть помнят…
А журналистике, конечно, можно научиться. Выпускает же поэтов Литературный институт в Москве. Значит, и творчеству научиться можно. Обязательно надо много читать, пополняя словарный запас, писать, встречаться с интересными людьми и, главное, иметь желание учиться.
Хотя не могу понять, зачем некоторым журналистика? Они не читают газет, не смотрят новости. А ведь все репортеры начинают с новостей и социальных тем. Не может журналист делать нормальные сюжеты или писать хорошие статьи, если он не в курсе событий и не помнит, что политики говорили пару лет назад. Любой журналист постоянно должен быть в тонусе и наготове.
Как-то я приехал домой на праздничный ужин в честь годовщины свадьбы и дня рождения сына одновременно (это жена мне подарки такие делала). Сидят гости, все готово, так нет — надо ехать на съемку.
Еще надо быть чуть-чуть актером и сторонним наблюдателем. Но — обязательно честным.
— Задам банальный вопрос. В чем вы видите проблемы украинской журналистики?
— К сожалению, очень мало свободной журналистики. Весной 2008-го мне в руки попал план введения прямого президентского правления Ющенко и отмены выборов в 2009 г., где значилась и смена главных редакторов общенациональных телеканалов. Проблема заключалась в канале «1+1», где присутствовал иностранный капитал, поэтому замена только этого главного редактора была невозможна.
Мне кажется, если перенять опыт иностранных менеджеров — везде, не только в сфере журналистики, то изменятся и наша манера поведения, и наш менталитет… Я часто бывал за рубежом — если телефон звонит в общественном транспорте, в основном вежливо просят перезвонить позже. У нас же в маршрутке симпатичная девушка во всеуслышание рассказывает, как ночь провела, сколько выпила и т. д. На вид приличная, а открывает рот — отборная брань.
Где-то я вычитал, что профессор Нойберт и психиатр Карл Леонгард вывели интересную теорию о том, что человек, употребляющий в общественном месте ненормативную лексику, имеет как минимум две проблемы: одна на сексуальной почве, другая — недостаточный словарный запас. Когда я слышу поток нецензурных словечек, обескураживаю «культурного вредителя», вежливо рассказывая ему об этом открытии.
— Александр Владимирович, вы призер СССР и Европы в конном спорте. До сих пор увлекаетесь конной ездой? Есть ли еще хобби?
— Лошади — это любовь на всю жизнь. Стараюсь общаться с ними всегда, когда есть свободное время. Они снимают стресс и напряжение, дарят хорошее настроение. Еще люблю охоту, рыбалку. Организовываю литературные вечера (в частности, памяти погибших в Великой Отечественной войне к 9 Мая).
11 раз ездил в Африку, каждый раз проводил там по месяцу. Думаю, в этом году будет и 12-я поездка. В Либерии, Ливии, Сомали, Анголе, Кот-д'Ивуаре наших очень много — полицейский миротворческий корпус, саперы, врачи, преподаватели. Все от ООН или ЮНЕСКО. Я обучаю в этих странах неграмотных. Вот и выходит — на родине учу студентов и в Африке пытаюсь.
