Воскресный поход на рынок — традиционное священнодействие киевских семей. Но особенный колорит оно имеет на Подоле со всеми его шуточками, обычаями и жаргоном. Петр Кузьменко вспоминает, как «делался базар» в его семье.
— Мама, возьмешь меня завтра на рынок? — вопрошал субботним вечером я, шестилетний упитанный подольский ребенок.
— Если проснешься рано и быстро соберешься, — отвечала мама, добродушно улыбаясь.
За ночь я просыпался несколько раз. Тихонько подходил к большому окну и смотрел поверх крыш соседних домов в сторону освещенного фонарями угла, где сходились Контрактовая (тогда Красная) площадь, Фроловская и Притиско-Никольская (Георгия Ливера) улицы.
Летом светало рано. Часам к семи мы с мамой, умывшись, позавтракав и одевшись довольно нарядно, держась за руки, с авоськой и плоской плетеной корзиной шли на наш Житний рынок. Кстати, с этой корзиной моя супруга и сейчас иногда ходит за ягодами по тому же маршруту. А тогда мы с мамой, как говорили соседки во дворе, шли «делать базар».
Шли мы через Боричев ток и Фроловскую мимо протезного завода или через Андреевский и Красную, минуя ателье проката и райисполком. Летним утром Подол был свеж и малолюден. Автомобилей почти не было. Мы шли мимо сквера, где позже будет восстановлена на старом фундаменте Церковь Пирогощи, по Ливера. Напротив КПП Новороссийского полка поворачивали в ворота Флоровского монастыря под колокольней.
Слева был мой 98-й детский сад с застекленными верандами для сна. Эти веранды бесцеремонно расположились на монастырской территории. Но тогда это не беспокоило ни родителей, ни воспитателей, ни чиновников. Разве что монахинь и настоятельницу, но кто тогда считался с их мнением? Мы с мамой обязательно останавливались выпить воды из источника, иногда заходили в храм. Мама ставила свечи, я, торжественно-притихший, изучал иконы и убранство церкви. Потом, минуя корпус с кельями монахинь, через боковые ворота монастыря мы выходили к базару.
Тогда еще не было крытого рынка, и даже сам Житний стоял на своем историческом месте под горой, перед Валами или до пресловутой «канавы» из пьесы Старицкого, которую знает каждый киевлянин. А современный крытый рынок открылся к Олимпиаде в 1980 года. Буквально через год-два после описываемых событий базар временно перенесли за Верхний и Нижний Валы. Туда, где сейчас пустующая Подольская автостанция. Это было нужно для строительства здания крытого рынка.
Вместе с базаром перенесли и продовольственный ларек — место многолетней работы мамы. Она работала на Подоле в торговле почти всю жизнь, знала имена и биографии всех постоянных торговцев Житнего рынка. Меня родила только в сорок лет, и конечно была рада похвастать своим чадом перед знакомыми торговцами и коммерсантами подольского пошиба. А заодно и поучить меня, как нужно правильно «делать базар».
Подольская автостанция регулярно доставляла в город колхозников и частников из близлежащих сел и райцентров. Они везли сюда «свежевыращенную сельхозпродукцию для удовлетворения возрастающих потребностей городского населения», как писали в газетах.
Мама строго наказывала мне не отпускать ее руку или хотя бы держаться рядом. И нас поглощал базар. С мамой все здоровались, справлялись о здоровье папы, восхищались, каким большим и красивым я вырос. Таков был ритуал, хотя многих маминых собеседниц я видел практически ежедневно.
Перво-наперво мы шли в мясной павильон, где в зависимости от текущей смены нас встречали либо дядя Миша — полный лысоватый мужчина неопределенного возраста с хитрыми бегающими глазками и выдающимся носом, либо дядя Сема — более пожилой джентльмен, краснолицый и улыбчивый. Я здоровался с ним за руку, как взрослый. Обменявшись парой дежурных фраз, мама начинала священнодейство выбора, торга и покупки нужного мяса.
Эти подольские намеки, шуточки, полутона и жаргонизмы я жадно впитывал и запоминал. «Шо, ця корова бігла з Житомира своїм ходом? Тут же самі кості та жили! А ця чушка померла своєю смертю? Да в неї вирізка на біток буде не товще зап’ястку моєї дитини!» — «Любочка, ви таки хочете моей смерти! Это лучшее мясо в Киеве. Я уже не говорю за Подол и правый берег!»
Случайные покупатели непременно останавливались посмотреть этот спектакль. А он разыгрывался с наслаждением обоими собеседниками. В мясном мы пребывали минут двадцать. Уходили с виртуозно нарубленными острым как бритва топором свиными отбивными и парной говядиной на гуляш и борщ. Конечно, с сахарной косточкой. Ну, а поскольку мясники знают на рынке все (что у кого и почем, какой свежести и сколько могут скинуть) мы шли дальше информированными о характере и особенностях сегодняшнего базара.
Но пройтись по рядам и прицениться, да еще и обязательно попробовать, ребенку нужно было не меньше двух-трех раз, желательно занижая цены на домашний творог, сметану, молоко, варенец, овощи и фрукты с каждым кругом. Так же спустя много лет мама учила «делать базар» и мою жену. После базара, груженые и довольные, мы отдыхали с мороженым в сквере с памятником Зое Космодемьянской, где, как правило, нас ждал папа. Он не любил «базарные мансы», но очень любил Подол и лучший в мире Город. Эта теплая любовь всегда в сердце у меня, жены, дочери и внуков. Она непрерывна, как вечен Киев.
Хотите поделиться и своей историей из киевского детства? Пишите нам на почту weekend.kyiv@gmail.com.
Больше историй из детства: Милиция, ветчина и пес Электроника: детство на Липках;
Детство на Татарке: как стать звездой на льду на хоккейных коньках;
Редкая птица и вечный лев: детство на Подоле;
Київський Бродвей та престижні хрущовки: дитинство на Печерську;
Детство на Лукьяновке: школьный завтрак для дворняжки;
Маленький банкир и большой читатель: детство на Печерске;
Хобби для цыпленка и лампочка папы Карло: детство на улице Ленина.
