Фигура Шевченко всегда вызывала бурю эмоций. Да и разных запретов вокруг Тараса хватало. Судите сами: деньги на памятник поэту собирали всем миром, и киевляне не были первыми в этом вопросе. Собрали быстро, а потом начались яростные споры о проектах. Каждому скульптору рассказывали, почему «его Шевченко» — не такой, какой всем нужен. Пока в Петербурге требовали отказаться от самой идеи памятника, в Киеве никак не могли решить, какое место для монумента выделить. Зато формат чествований и торжеств ко дню рождения Кобзаря, кажется, остался неизменно унылым еще с тех времен.
Пышно отмечать 100-летие Тараса Шевченко первыми предложили полтавчане в Золотоношском уезде в 1904 г. На следующий год Киевская дума присоединилась к инициативе, решив, что неплохо бы установить памятник поэту. Городскому голове Ипполиту Дьякову поручили ходатайствовать перед властями, чтобы те позволили собирать пожертвования на строительство.
Через год министр внутренних дел империи Петр Дурново выдал такое разрешение, но не киевскому голове, а полтавскому губернатору. Тогда полтавчане объединили усилия с киевлянами и стали собирать деньги вместе. Тем временем городская дума Киева рассматривала вопрос сразу двух памятников: императору Александру ІІ и бывшему крепостному Шевченко. Причем для первого быстро выбрали Михайловскую площадь. А вот место для второго определяли долго. После бурных споров в думе решили переместить императора на Европейскую площадь, а памятник Шевченко ставить в сквере перед реальным училищем (нынешняя улица Большая Житомирская).
Собрали комитет, в который вошли Михаил Коцюбинский, Николай Лысенко, Борис Гринченко, объявили конкурс на лучший проект памятника поэту. Возглавить жюри позвали художника Илью Репина и скульптора Владимира Беклемишева, ректора художественного училища при Императорской академии художеств. Когда эти двое от предложенной чести отказались, возглавил конкурс уроженец Полтавщины скульптор Леонид Позен, автор памятников Ивану Котляревскому и Николаю Гоголю в Полтаве.
На конкурс поступило 60 работ из разных городов и стран, был даже проект из Нью-Йорка. Но жюри ни одну работу не одобрило и премий присуждать не стало. Интересно, что на конкурс памятника Александру ІІ, который проходил в то же время, пришло всего 20 проектов.
Спустя время назначили новый «шевченковский» конкурс, его возглавил украинский художник Опанас Сластион. И снова из 47 проектов не выбрали победителя. Вторую премию получил преподаватель Киевского художественного училища Федор Балавенский, учитель Ивана Кавалеридзе.
Украинцев итоги конкурса возмутили и разочаровали. Искусствовед Евгений Кузьмин написал разгромную статью по этому поводу: «Над судьбой Шевченко действительно висит злой рок, который преследует его и после смерти. Ведь нельзя и допустить, чтобы проект, «одобренный к установке», как свидетельствуют местные хроникерские заметки, действительно был осуществлен. Отказавшись от выдачи первой премии, жюри тем признало и несостоятельность и второго конкурса. Известно, что «на безрыбье и рак — рыба», и таким раком выявился проект Балавенского, но ведь Киеву все-таки нужен памятник—рыба, а не памятник—рак, и лучше вообще отказаться пока от памятника, чем сооружать точно плохой. А что памятник плохой — это видно с первого взгляда, даже с репродукции. При этом особо досадно, что плохой является именно главная фигура — фигура самого поэта».
После неудач с конкурсами киевские власти решили сосредоточиться на других памятниках, начав с княгини Ольги. И выбрали для него тот же сквер, где раньше собирались установить памятник Кобзарю. Городской голова пояснял: «Как по мне, вопрос сам по себе решается: кавалер должен уступить даме место».
Шевченковский комитет подыскивал новое место для памятника поэту. Думали поставить его на Караваевской площади (площадь Льва Толстого). Решение выглядело издевательским: напротив находились Караваевские бани, вокруг — разные неприятные лавки (аналоги современных МАФов). Рассматривали место у Золотых ворот, на углу Бибиковского бульвара (бульвар Шевченко) и Пушкинской или на Михайловской. Глава клуба киевских русских националистов Анатолий Савенко заявил, что Золотые ворота являются «самостоятельным памятником ХІ столетия, и сюда Шевченко не подходит», а на Михайловской площади перед «русским учебным заведением» нельзя ставить памятник человеку, который всю жизнь был врагом монархии. В итоге выделили под памятник «место в центре площади, образованной перекрещиванием Караваевской, Пушкинской и Большой Васильковской улиц».
Заодно в думе вспомнили, что хотели организовать торжества к 100-летию со дня рождения Шевченко. Торжества проводились примерно так же, как сейчас: панихида в Софийском соборе, заседание в Купеческом собрании (Национальная филармония Украины) и концерт в городском театре, посвященный памяти Тараса. В концерте должен был петь хор из 300 певцов. Еще попросили думу назвать одну из улиц Киева именем Шевченко.
В разгар подготовки из Петербурга стали приходить сведения, что публичные чествования Шевченко запретят. Городской голова попытался навести справки в министерстве внутренних дел, там ему прямо заявили, что никаких торжеств не допустят. То же было сказано и про возможную закладку памятника. Тогда Дьяков распустил комиссию по подготовке чествований поэта.
В Петербурге шумно приветствовали это решение как победу «над мазепинством киевским». «Но полной победой это будет тогда, когда и самая мысль о постановке памятника в виде его фигуры исчезнет», — писал некий отставной капитан, рекомендуя собранные киевлянами и полтавчанами 130 тысяч рублей потратить на устройство больницы для бедных в Киеве — пусть и имени Шевченко. На всякий случай в феврале 1914 года комитет по делам печати конфисковал в переплетных мастерских 10 тысяч экземпляров изданного «Кобзаря».
Но Киев продолжал настаивать на памятнике. В 1914 году дума решила одобрить проект итальянского мастера Антонио Шиортино. Планировалось, что итальянец будет работать над проектом в Риме, а потом готовую работу доставят в Киев. Кстати, идею памятника от Шиортино киевские патриоты раскритиковали с самого начала. Директор Городского музея Николай Беляшевский и художник Василий Кричевский назвали его «оскорблением и надругательством над памятью поэта-художника».
В октябре 1918 г. в Киеве снова заседали важные чиновники и после долгих обсуждений снова создали комитет по строительству памятника Тарасу Шевченко в составе 28 человек. Наконец, 1 мая 1919 г. на площади ІІІ-го у Интернационала (Европейская площадь) становили бюст поэта. Тот день вообще оказался для Киева урожайным на бюсты: на Советской площади (Майдан Незалежности) появился бюст Карла Маркса, на Театральной — Либкнехта, на Печерске — Свердлова, на площади Революции (Контрактовая) — Розы Люксембург, на Софийской — Ленина и Троцкого.
11 марта 1920 года в газете «Коммунист» киевлян позвали на церемонию закладки памятника Шевченко на Михайловскую площадь: фигуры Андрея Первозванного, Кирилла и Мефодия временно закрыли фанерой, а на пьедестал княгини Ольги поставили бюст Шевченко работы скульптора Бернарда Кратко. Но простоял он здесь очень недолго: в 1920 году его уничтожили поляки.
И только в 1939 году в Киеве к 125-летию поэта открыли памятник работы Матвея Манизера и Евгения Левинсона. Сама фигура изготовлена из бронзы, для пьедестала использован красный гранит из Емельяновского карьера на Житомирщине. Открытие планировалось на 9 марта, но в итоге состоялось на три дня раньше. Самое интересное, что памятник установлен в сквере у красного корпуса университета, где до революции стоял памятник Николаю I, главному гонителю Шевченко. Его демонтировали и переплавили в мастерских завода «Арсенал» в 1920 году.
Читайте также: Хайп на Кобзаре: как украинские бренды обыграли скандальную выставку;
Квантовый скачок от единорога до Шевченко;
Детективы у камина и комедии за чаем: как работает театр «Колесо»;
Компы и Кобзарь: как обновляется библиотека Тычины.
Давай дружить в 
, самые крутые фотки лови в 
, все самое важное и интересное в 
, кратко и по делу в 
.
